Жозефен Пеладан - Любопытная

– Останется более, чем в результате анализа сердца мужчины.

– Вы правы: удел женщины – любить за двоих, равно как предназначение мужчины – мыслить за двоих. Но это равенство должно рождаться из союза между ними – мужчина и женщина равны, соединившись воедино и дополнив друг друга. Когда они находятся порознь, проявляется сущность каждого – мужчина вновь становится хозяином и властелином, как написано в Книге Бытия. История знает мужчин с душой женщины, но я не назову вам – со времен, доступных археологам – ни одной женщины, которая бы оказалась способна мыслить – высказать череду гипотез в ответ на тайны мироздания. Доброта Святых Викентия де Поля и Франциска Ассизского не уступает теплоте женских сердец, но среди женщин не было Будды. Жорж Санд, нередко достигавшая вершин, не была последовательна ни в одной из своих книг. Всякий раз, когда женщина принимается за философский или этический труд, меня удивляет, что ее не наказывают за это, словно любопытного ребенка.

– Среди женщин, быть может, и нет Будды, но во всем Париже – этом средоточии порока – нет и места, куда отправляется женщина, чтобы получить любовь мужчины.

– Вот и ваш вопрос – вы выбрали самую долгую дорогу, – Небо́ посмотрел на часы. – Вы говорили намеками на протяжении десяти минут, что достойно восхищения, но в итоге все же спросили, как я и предполагал. Что же, такое место существует!

– Существует! Вы осмеливаетесь утверждать, что оно существует! Я не верю вам.

– Подумайте немного – ведь вы уже взрослая – и ответьте: неужели среди всех тех людей, кто зарабатывает бесчестьем других, ни один не заметил, сколь порочная страсть опасна и труднодоступна для женщины? От этой мысли до изобретения дома удовольствий – без ухаживаний и без продолжения – один шаг.

– Ваша тетя, которая страдает ревматизмом и передвигается с трудом, убеждена, что надзор за вами бесполезен – узнай она о нашем путешествии, наказанием стал бы не монастырь, но красочное описание приключений. Воспитательница в действительности является воспитанницей, расположение же комнат и традиции вашего дома словно нарочно не дают вам представления о том, в сколь рискованное положение ставит себя светская женщина, если пожелает предаться пороку. Помимо этого, существуют женщины с холодным сердцем – они желают мужчин лишь телом и лишь на короткое время. Такая женщина отступит перед верным шансом отдаться страсти, опасаясь, что любовник вновь потребует того, чего она более не пожелает. В остальном же, вообразите себе будуар, гармонирующий с любым румянцем, постель, подчеркивающий изгибы всякого тела, любовника по вкусу и смелость, которую придают маска и полумрак. Если женщина пожелает, она может представить себя Маргаритой Бургундской и нарисовать в воображении, как ее Буридан задыхается в мешке на дне Сены.

– Вам нравится описывать дом терпимости так, словно он представляет собой необычайное средоточие извращенных удовольствий.

– Не путайте дом терпимости с домом свиданий – уникальным местом, именуемым Erotic Office [25] !

Принцесса делала вид, что слова Небо́ ее не интересуют. Желая наказать ее за неискренность, он сменил тему разговора.

– В наш век фабрик129 недостает одной – Фабрики Славы – Glorious Office. Если бы небесный голос не велел мне осуждать скверные розыгрыши, я бы посвятил себя воплощению самой головокружительной мистификации, на которую только способен человеческий разум. Прежде я бы завладел всеми суетными страстями, затем – всеми ценностями, преданными забвению. Из обеих частей я бы создал воображаемый золотой век, населив его недалекими, но реальными чиновниками. Среди них были бы ученые, составившие словарь на незнакомом им языке; художники, ни разу – как им и положено – не видевшие, как рождается картина; писатели, не читавшие и Соареса130. Увидев их бронзовые статуи в городских скверах, имена – в названиях улиц, я бы сказал: «Эти люди сделаны на моей фабрике славы». Я позволил бы молве увековечить свой грандиозный розыгрыш и посмеялся бы надо всеми. Зная, что за посмешищем скрыто страдание, я оплакиваю жизнь, но не смеюсь над ней.

– Вернемся к моему вопросу.

– Лучше отправимся в Erotic Office. Я оплатил услуги поэта – вы едва ли угадаете цену. Настоящий поэт – непризнанный, мучимый голодом и жаждой читать стихи, с изможденным телом, но чистой душой – стоит восемнадцать сотен франков.

Принцесса стукнула каблуком:

– Небо́, прошу вас, вы сведете меня с ума вашими ужасными выдумками!

– Они столь же ужасны, сколь разумны. Считая Erotic Office обязательным этапом путешествия, я побывал там сам. Мне предоставили перечень услуг, добавив, что за деньги можно получить любого мужчину. Я назвал имя – Четтертон131. На поиски ушел месяц – похоже, они увенчались успехом.

– Поэт продает себя!

– Сколько удивленных возгласов за один вечер, милая Поль! Не знаю, походит ли он на молодого Ролла132 и знает ли, куда его отвезут, но я уверен: у него нет шансов продать себя принцессе Рязань. Если он того заслуживает, он будет спасен!

– Вы утверждаете…

– Я не утверждаю. Я не исключаю, что миссис Рокинс посмеется над нами и предложит вам молодого актера из театра Батиньоль – я не могу поручиться за слова сводницы. Но обещаю: если через три минуты вы не примите решения, я снимаю плащ, и вы никогда не увидите Erotic Office. Довольно притворяться, словно маленькая девочка!

– Да, Небо́, я неправа. До сегодняшнего дня ваш спутник Поль – или Ладислас – был одет как мужчина. Теперь же в дом свиданий с вами отправится девушка – в качестве женщины! Я вверяю вам свою репутацию и безопасность.

Небо́ взял со дна чаши хрустальный осколок и протянул его Поль.

– Разбитая чаша!

– Мы можем склеить осколки, – сказал Небо́ с иронией.

– Поедемте! – внезапно решилась Поль

– Наденьте это платье, – он протянул маскарадный костюм.

– Я никогда не оденусь подобным образом!

– Поэт – или притворщик – волнует вас достаточно, чтобы не решиться испугать его. На бал-маскарад вы одели бы именно это – маску и черную вуаль!

– Я подчинюсь вам, чтобы возместить сегодняшние капризы, но вам следует отдать мне должное! Вы берете оружие – стало быть, нам может грозить опасность?

– Ничуть, но у меня есть рациональные соображения.

Наулице по-прежнему шел дождь, кучер покашливал на своем сиденье.

– Мы являем собой славное дополнение к «Отплытию на Цитеру»133!

Всю дорогу Поль молчала, необычайно встревоженная в ожидании предстоящего свидания.

– Где мы?

– На авеню Иена. Еще несколько поворотов – и мы очутимся в средоточии удовольствий!

– Вы владеете искусством испортить любую ситуацию, – с раздражением сказала Поль.