Кэт Кэнтрелл - Научи меня летать

Он не в первый раз упомянул об Эрике после их близости. Неужели он сравнивает себя с ее бывшим мужем?

– Мы говорили об этом перед первой процедурой искусственного оплодотворения. Мы обещали друг другу, что в случае неудачи продолжим жить вместе, но не смогли.

– Почему? Ты же всегда мечтала об отношениях, которые продлятся до гробовой доски. Я поперхнулся кофе, когда прочитал, что ты разведена.

– Четыре процедуры искусственного оплодотворения – это сложный, утомительный процесс, отнимающий много нервной энергии. Это негативно сказалось на наших отношениях, и мы разошлись.

– Ты подала на развод, не он.

Джулиана села в постели.

– Вижу, ты провел всестороннее исследование моей биографии. Да, я подала на развод, потому что хотела поскорее со всем этим покончить. Эрик первый заговорил о разводе, а потом пошел на попятную. Но я больше не могла продолжать эти отношения. Куда ты клонишь, черт побери?

– Ложись, – мягко сказал он. – Я просто хотел сказать, что некоторые обещания не могут быть выполнены даже из добрых побуждений.

Его обнаженный торс выглядел очень соблазнительно, но вместо того, чтобы положить голову ему на грудь, она передвинулась на другой край кровати.

– Я не собиралась нарушать обещание, но ты даже представить себе не можешь, что чувствует женщина после четырех неудачных попыток ЭКО.

– Не могу. Зато я знаю, что значит сильно чего-то хотеть. Разве не это лежало в основе всего? Ты хотела ребенка.

– Да. Больше всего на свете. Со стороны весь процесс выглядит довольно просто, но, когда ты находишься в центре ситуации, ты превращаешься в сгусток эмоций. Это было невыносимо.

Ее голос сломался, и Шей, придвинувшись к ней, крепко прижал ее к себе. Она вдруг почувствовала необходимость рассказать ему все. Боль, которую она держала в себе столько лет, начала прорываться наружу.

– «In vitro fertilization» означает «оплодотворение в пробирке». На латыни « vitrum» – это «стекло». Мне казалось, будто я сама нахожусь за стеклянной стеной и никто не может сквозь нее проникнуть. Ни Эрик, ни мои клиенты – никто. Я безумно хотела ребенка.

Даже сейчас она не могла объяснить, почему ее желание произвести на свет новое живое существо было так сильно, что все остальное отошло на второй план. Наверное, дело было в том, что ей самой не хватало родительского внимания, и она хотела стать лучшей матерью, нежели ее собственная.

Пальцы Шея перебирали ее волосы, и она нашла в себе силы продолжить:

– Я ни на чем не могла сосредоточиться, не могла запомнить простые вещи. Почти каждый вечер у меня подгорал ужин. Я плакала из-за пропущенных телефонных звонков, но всякий раз, когда я звонила в клинику, чтобы узнать результат, и мне сообщали, что я не беременна, я не плакала. Не могла.

При воспоминании о тех днях, когда она балансировала на грани между надеждой и отчаянием, по ее щекам покатились слезы.

– Другие женщины беременели, а я нет. Это было так несправедливо. Я ничего не могла контролировать и проклинала собственное тело. Я замкнулась в себе. Эрик тщетно пытался до меня достучаться и в конце концов сдался. Я его не виню.

– Боже мой, Джу. Мне так жаль. – Губы Шея нежно коснулись ее виска. – Мне невыносимо думать, что ты была так несчастна. Я даже представить себе не мог, что тебе было так тяжело.

– Никто не представлял, – прошептала она. – Даже Эрик. Я ему не рассказывала.

Джулиана не делилась своей душевной болью с Эриком. Она перестала заниматься с ним сексом, когда поняла, что не может от него забеременеть.

Она отгородилась от него внутренним барьером, потому что никогда его не любила.

– Но мне ты рассказала.

Меньше всего ей хотелось думать, почему она это сделала, но сейчас самый подходящий момент взглянуть на решения, которые она приняла за последние восемь лет. Потому что многие из этих решений были связаны с мужчиной, держащим ее сейчас в своих объятиях.

– С тобой я могу быть Джулианой, а не доктором Кейн, – сказала она. – Я никогда ни с кем не была так откровенна, как с тобой. – До последнего времени она не осознавала, что между ними существует такая крепкая связь. – Я доктор, а не пациент, поэтому мне полагается держать многое внутри. Меня нельзя назвать человеком открытым.

У нее даже плохо получается анализировать то, что она держит внутри себя. Только сейчас она поняла, что вышла замуж за Эрика потому, что он был полной противоположностью Шея.

– Я знаю. Ты для меня загадка.

– Правда?

– Да, и я нахожу это очаровательным. С тобой никогда не бывает скучно.

Это стало для нее откровением. Она была уверена, что через некоторое время наскучит Шею, поскольку не обладает его смелостью.

Он снова погладил ее по волосам:

– Я собираюсь усыновить Майки. Думаешь, это правильное решение?

Значит, вот зачем он спросил ее, почему они с Эриком не усыновили ребенка.

– Абсолютно правильное. Для любого ребенка важно чувствовать себя желанным. Для Майки будет лучше, если ты его усыновишь, а не просто будешь его опекуном.

Шей слегка отодвинул ее от себя и посмотрел в ее глаза:

– Джу, я владею компанией, которая производит летательные аппараты. Они служат сомнительным с точки зрения морали целям. Военные покупают мои самолеты не для транспортных целей. Ты не думаешь, что усыновлять ребенка при подобных обстоятельствах не очень хорошая идея?

– Мораль не главный фактор, когда речь идет о безопасности. Все хотят чувствовать себя в безопасности, и ты даешь людям это чувство. В том, что ты делаешь, нет ничего предосудительного. В будущем ты сможешь со спокойной совестью рассказать Майки о том, как ты хотел защитить родную страну. Также нет ничего плохого в том, что ты защищаешь образ жизни, который тебе нравится.

Он кивнул:

– Запиши это, чтобы не забыть. Возможно, тебе придется сказать это судье. Сегодня я узнал, что мой род занятий – это главная причина, по которой Грины хотят отобрать у меня Майки.

Джулиана покачала головой:

– Какая нелепость. Биологические родители Майки тоже строили самолеты. Не позволяй Гринам заставить тебя сомневаться в себе. Ты уже хороший отец и со временем станешь еще лучше.

По правде говоря, это до сих пор не укладывалось у нее в голове. Когда-то она думала, что из Эрика получится хороший отец. Он покупал экологически чистые продукты и никогда не превышал скорость. Но для хорошего родителя одного лишь этого мало. Огромную важность имеют такие качества, как преданность и готовность жертвовать собственными интересами ради ребенка. Шею ни того ни другого не занимать.

– Некоторые сомнения уже появились. – Он поморщился. – Думаешь, возможно любить приемного ребенка так же сильно, как родного?