Кристин Уокер - Учебный роман

Директриса откинулась на спинку кресла и сложила на груди руки. Она не повелась. Она испепеляла нас взглядом-лазером поверх очков в красной оправе.

– Судя по тому, что я слышала о вас в последние месяцы, ваша «точка зрения» не иначе как враждебна и разрушительна. Но я не вмешивалась, надеясь, что вы сами между собой разберетесь.

– Мы и разобрались, – выпалила я. – Смотрите: мы теперь вместе, на одной линии фронта.

– Это я вижу. Тем не менее у мисс Кляйн сложилось ощущение, что вы смеетесь над этим курсом, как и над ее работой. Но особо не ликуйте, вы не одни такие. Некоторые из ваших одноклассников демонстрируют аналогичную несерьезность.

– Мы очень серьезно к этому относимся! – возразила я. – Мы делаем все, о чем нас просят. Все задания. Ходим на консультации. Нечестно лишать нас диплома из-за того, что кто-то еще плохо себя ведет.

Директриса наклонилась над столом и сплела пальцы. Внимательно осмотрела нас по очереди. Она напоминала львицу, высматривающую дичь в саванне.

– Нечестно, да? – прорычала она. – Нечестно, когда ты долго идешь к своей цели, а чье-то чужое ошибочное суждение, неверный выбор, единственная ошибка сводят все на нет.

Мы с Тоддом вжались в спинки кресел. Я силилась понять, о чем именно она говорит: о нас с Тоддом и других учениках? Или о собственном браке – о предательстве и крушении иллюзий? Или о том, что у Мэгги Кляйн дела пошли под откос?

– Миссис Миллер, – сказал Тодд абсолютно серьезным голосом, без намека на сладость. – Фиона тут ни при чем. Она не знала, что я написал в последней смете. Я один ее составлял. Без ее участия. Не наказывайте ее.

Директриса прицелилась в Тодда и выстрелила:

– Мне решать, кто получит аттестат, а кто нет.

Не могу поверить, что эта женщина была способна на грязные танцы с мистером Эвансом, что она могла разрыдаться перед всеми учениками. Женщина, которая сидела передо мной и Тоддом, была тверда, как кремень. Она была непроницаема. И неуязвима.

– Прошу вас, – сказал Тодд. – Оставьте без аттестата меня. А Фиону пощадите.

Директриса вздохнула и снова откинулась на спинку кресла. Лицо у нее немного смягчилось.

Я надеялась, что после слов Тодда ее панцирь даст хоть тонюсенькую трещину. Но в то же время я испугалась, что она согласится принять эти условия, а этого я допустить не могла.

– Погодите, – сказала я. – Тодд не виноват. Вообще я все начала. Я бросила в него хот-дог. И потом все время провоцировала. И я Мэгги Кляйн сильно жизнь усложняла. Тодд, в общем, более достоин получить аттестат, чем я.

Миссис Миллер вдохнула, и ее лицо потихоньку озарилось, как на рассвете. Но к тому времени, когда она наконец заговорила, я уже была готова обещать, что стану монашкой, дам обед безбрачия и посвящу свою жизнь молитвам.

– Черт, – прошептала она. – Сработало.

– Извините? – выдавил Тодд.

Она махнула рукой:

– Неважно. Итак, дети, слушайте. Ваше поведение хоть и было недостойным и деструктивным, по сути, не нарушает требований курса. Поэтому вы продолжаете выполнять все задания и можете получить аттестат, а также у вас остаются шансы выиграть приличную сумму денег. Но при одном условии: вы вдвоем должны попросить прощения за свое поведение у мисс Кляйн в письменной форме. – Директриса наклонилась к нам, и ее глаза за двойными линзами очков сузились до щелочек. – Иначе удовлетворительную оценку вы не получите.

Мы с Тоддом замычали, выражая свой протест.

– Сдадите в понедельник утром, перед первым же уроком, – добавила она.

Но нам было на что давить.

– У нас же экзамены на следующей неделе, – воскликнула я.

– И районные соревнования в эти выходные, – добавил Тодд.

– Да! – вторила я. – Вы знаете, что в субботу у нашей команды районные соревнования?

– Да, мисс Шихан. Я знаю, что в эти выходные черлидеры едут на соревнования. Но не могу понять, какое отношение это имеет к вам.

Мы с Тоддом вытаращились на нее. Потом – друг на друга. Потом – снова на нее. Как персонажи из комиксов. А над головами реплики: «Да как она может так говорить? Она что, слепая? Глухая? Она не видела, что мы все полугодие вместе тренировались? Мы, блин, разве не в одной команде? Что она за лидер на букву „П“? И стоит ли об этом спрашивать или и так все ясно?»

– Мисс Шихан, мистер Хардинг, теперь вы можете вернуться в класс.

У окна появилась воронка мегафона. «Учим жить в браке – непонятно, кого забраковать на экзамене!» Мы с Тоддом вытянули шеи, чтобы посмотреть, кто это. Директриса протянула руку назад и задернула жалюзи:

– В класс.

Повторной команды мы ждать не стали. С трудом выбравшись из оранжевых кресел, мы вымелись из ее кабинета.

– Просто смешно, – сказал Тодд.

– Давай попробуем сосредоточиться на предстоящем выступлении. А об этом подумаем потом.

Несмотря на то что воспоминания о словесной порке, полученной от директрисы, довольно сильно отвлекали, репетиции всю неделю шли хорошо. Но неслучайно это «хорошо» закончилось в пятницу тринадцатого. Если вы спросите любого невезучего человека, поворачивается ли удача к нему лицом хоть когда-нибудь, он наверняка скажет, что такое бывает в пятницу тринадцатого.

И эта пятница, тринадцатое, подтвердила мою правоту: во-первых, мы с Мар снова лучшие подруги; во-вторых, я больше не веду боевых действий против Тодда или Аманды; в-третьих, мое тюремное заключение в команде черлидеров должно закончиться на следующий день. Если вы и после этого не верите в то, что пятница тринадцатое – счастливый день, то вы просто с ума сошли. Это так же точно, как и любая точная наука.

В пятницу вся команда черлидеров пришла в школу в униформах, чтобы создать у остальных учеников соответствующий настрой перед субботними соревнованиями. Когда Кэлли Брукс увидела меня в этом кошмарном синтетическом костюме, раскрашенном, как карамельная трость, она сделала такое лицо, будто ей по кишкам снизу вверх проталкивают сосновую шишку.

Проходя мимо, я показала ей средний палец.

После школы мы репетировали в костюмах. Должна сказать, что, когда мы все двигались абсолютно синхронно, ощущения были классные. Все танцевали вместе. Я была частью всего этого. Частью команды. Я ничего похожего раньше не испытывала, даже не могла подобрать точное слово для этого чувства. Но потом я поняла. Это была гордость. Боже ж мой. Во мне действительно поселилась гордость Орла. Ужасная ирония, да?

Перед тем как разойтись, мы договорились, что встретимся на следующий день возле спортзала в восемь утра, чтобы сесть в автобус, который отвезет нас в Стоунмаунт Хай, школу, где будут проходить соревнования черлидеров.

Дома я лишь едва поклевала ужин, попыталась запихать в себя немного углеводов, чтобы зарядиться энергией на следующий день. Несколько минут поговорила по телефону с Мар. Умоляла ее не приходить на соревнования. Сняла линзы, после чего смотрела на расплывшееся ночное небо примерно сотню часов. Когда я наконец уснула, мне снилось выступление. В общем, ночным отдыхом это нельзя было назвать.