Сари Лухтанен - Нимфы

– Это не из-за вас, – ответил Самуэль и попытался пройти мимо нее, но Кати целенаправленно его остановила.

– Я пришла сюда ради Диди, – сказала Кати, и Самуэль прислушался. – Жизнь Диди перевернулась. Ты знал ее с детства, и ты – единственная ниточка, ведущая в прошлое. Твое присутствие могло бы помочь Диди.

– Может, Диди не хочет, чтобы я был рядом.

– Жизнь людей так коротка, что стоит думать о том, как прожить ее.

В ту минуту Кати поняла: этого достаточно. Она догадалась, что человек, подобный Самуэлю, не будет ничего делать, если на него давить. Может, стоило попробовать еще раз чуть позже.

Кати решила воспользоваться ситуацией и просветить Диди о ее корнях.

– Нимфы участвуют в карнавалах всегда, когда это возможно, – пояснила Кати.

– Вторая половина семнадцатого века в Венеции была для нас золотым временем. – Надя бросила короткий взгляд на Кати, показывая, что они заодно. – Тогда маски можно было носить с октября по июнь. Нам было легко скрываться под масками, колпаками и плащами.

– Потом время ношения масок сократили, – сказала Кати. – Молодые люди стали умирать слишком часто.

Улыбка сползла с губ Диди. Она сняла темно-красную, украшенную стразами маску. Прошлое нимф и привлекало, и пугало ее. Девушке с трудом удалось произнести не дававший покоя вопрос:

– Вы тоже убивали мужчин?

– Несколько. Нас было много, – откровенно сказала Надя.

– Сколько?

– Пару десятков.

– И сколько нас теперь? – не успокаивалась Диди.

– Не так много, – ответила Надя.

Кати почувствовала, что разговор принимал серьезный оборот. Лучше было поддерживать веселое настроение.

– Теперь праздники совсем не те, что когда-то в Венеции. Тогда мы всегда… – Кати не успела закончить, как раздался звонок в дверь.

– Я открою, – вызвалась Диди, вставая. Она не заметила, как Кати и Надя придвинулись ближе друг к другу и насторожились. В руке Кати появился нож. Они не знали, кто мог прийти к ним. Услышав голос Самуэля, женщины выдохнули, и Диди, счастливо улыбаясь, вернулась в комнату.

– Вы не против, если Самуэль переедет на время к нам, пока он не найдет себе другое жилье? – смущенно спросила Диди.

– Добро пожаловать, – произнесла Кати и с благодарностью посмотрела на Самуэля. Она подвинулась, освобождая место на диване. Самуэль все же по-прежнему стоял возле Диди.

– Это нужно отпраздновать, – сказала Надя и поспешила на кухню, решив как можно скорее растопить лед. – Выпьем настоящего шампанского и перекусим!

Тут же комнату наполнил ритмичный соул [6]. Надя быстро уставила стол закусками, а вслед за ними принесла свежие равиоли. Запахи базилика, лимона и бекона смешались в воздухе. После пары бокалов шампанского Самуэль осмелился потанцевать. Диди кружилась по полу в терракотовом платье на тонких бретелях, которое подчеркивало прозрачность ее кожи. Все их заботы сняло как рукой.

Кати следила, чтобы бокалы не оставались пустыми. Ей пришлось признаться самой себе, что она тоже наслаждалась этим непринужденным вечером. Она, потихоньку перебравшись на подоконник, пыталась встретиться взглядом с Надей. «Мы не можем противостоять», – говорили ее глаза, и она кивнула. Кати пальцем указала на окно, в которое светила почти полная луна. Надя поняла знак и тоже подошла к окну, следя за весельем ничего не подозревающих Диди и Самуэля.

«Любовь многое приносит, особенно печали», – думала Кати, и ее мысли неизбежно возвращались к той ночи в усадьбе Несебра. Кати, утомленная раздумьями, сидела в библиотеке. Она с бóльшим удовольствием работала физически, чем занималась бумагомарательством, но теперь готова была на все, чтобы помочь сестре. Роуз смотрела на раскрытую перед ней старую книгу.

– Когда луна потемнеет меж светлых гор, у нимфы в тени лесной родится младенец, – тихо вслух прочитала Роуз и испачкала пальцы чернилами, которые еще не успели высохнуть как следует. – Что это?

– Запасной план, – сказала Кати, небрежно бросив перо. – Скоро мы сможем устроить побег.

– Зачем мы вернулись? Чтобы теперь снова сбежать? – удивилась Роуз.

– Нам нужно сбежать навсегда, – ответила Кати. – Мы исчезнем с лица земли.

– Как такое возможно?

– С помощью этого. – Кати указала на книгу. – Если это провалится, Эрик убьет всех нас. И тебя, и…

Кати почти рассердилась на свои неосторожные слова, когда заметила, как Роуз вздрогнула от мысли, что может потерять ребенка. За собственную жизнь она так не волновалась. «Любовь на многое способна», – подумала Кати не в первый и вряд ли в последний раз.

– Эта сказка – страховка нашей жизни, – успокоила Кати сестру. – С помощью нее ребенок останется в живых. Садись, поможешь мне.

Кати снова взялась за перо и обмакнула его в чернильницу. Роуз доверительно посмотрела на нее.

Кати и Надя потихоньку перешли на темный балкон. Ласкающая нежная музыка глухо отзывалась там, и они, глядя на луну, постояли минуту.

– Что теперь делать? – спросила Надя.

– Пусть все идет своим чередом, – ответила Кати.

Стоило Наде только приблизиться к барной стойке, как молодой бармен тут же подлетел к ней, готовый принять заказ. Она приковывала внимание мужчин, даже если те были со спутницами. Темные волосы Нади вкупе с легким светлым платьем создавали необычный образ, но, по мнению многих женщин в баре, она излучала что-то неуловимое.

Как только перед ней появился запотевший бокал холодного «Пино Гриджио», телефон зазвонил.

– Ты где? – раздался голос Кати. – Мы же собирались пойти вместе?

– Я кое-кого уже успела подыскать, – сказала Надя, утаивая правду.

– Только не говори, что это снова какой-нибудь красавец блондин, – сказала Кати, – который похож на Еспера.

– Ужасно похож на Еспера, – ответила Надя.

– Тебе нужно выбросить этот образ из головы, – скомандовала Кати. – Попробуй хотя бы темнокожего или полукровку.

– Может, в следующий раз, – сказала Надя и отключилась от связи, потому что к ней подошел Еспер. Слов на этот раз не потребовалось, они, обняв друг друга, поцеловались.

Еспер огляделся. Они привлекали внимание, но сейчас его не волновало это. Он отпил глоток из бокала Нади и обхватил ее за талию.

– Неужели это стоит того? Жить по правилам смертных?

– Это самое лучшее, что было в моей жизни, – прошептала Надя ему на ухо.

Еспер провел пальцами по Надиной ключице, думая о прошедших годах, о потерянном времени.

– Я жил отшельником, – признался он Наде. – Я отзывался на зов, если это того требовало, но не мог больше вернуться в племя сатиров.

Надя бросила на него недоуменный взгляд. Она не знала никого из сатиров, кто жил бы так.

– Ты хочешь свободы, – продолжил Еспер. – Ты можешь быть свободной со мной.