Дэвид Льюис - Дитя мое

«Натти куда сильнее, чем мы думаем», – когда-то сказала ему Лаура.

Они продолжили пятничную традицию и по вечерам, поедая попкорн, смотрели мультфильмы. Многие одноклассницы искали ее внимания, но Натти оставалась верна этим посиделкам, хотя теперь они отдавали легкой горечью. Отсутствие Келли до сих пор чувствовалось, а дом полон был воспоминаний о Лауре.

Некоторое время после отъезда Келли девочка давала ему на ночь медведя Мишку. А потом Натти решила, что медведь в качестве товарища по сну ему больше не подходит. Выбор пал на жирафа Джеффри. По мнению Натти, с жирафом ему будет веселее.

Но вот однажды пришел вечер, когда Натти заявила:

– Папа! Ты уже взрослый, чтобы спать с мягкими игрушками.

– Гм-м-м…

– Надо с этим заканчивать.

– Я могу попытаться.

– Они же не настоящие. Ты, папа, и сам это знаешь.

Джек пожал плечами, и тогда Натти рассмеялась.

Постепенно все стало налаживаться. Дела пришли в равновесие, словно их подбросили в воздух и теперь они наконец упали на землю. Джек до сих пор беспокоился о Лауре и хотел знать, как у нее сложились дела. Они ожидали письма, молились о ней по вечерам.

Правда заключалась в том, что он скучал по ней, любил ее по-своему. Джек сомневался, что когда-либо забудет тот день, когда Лаура переоделась в причудливую . На один памятный миг она вошла в их мир. Но Лаура была права: он никогда не сможет по-настоящему стать ей близок, а на той любви, что у них есть, прочный брак не построить.

Временами ясный взгляд голубых глаз Келли преследовал его во сне. Сколько раз ему хотелось написать ей эсэмэску, но он сдерживался.

«Дай ей больше времени», – говорил Джек себе.

Раз в неделю Натти под присмотром дяди устраивала видеопосиделки с Сан. Тетя излучала неподдельный восторг от перемен в ее жизни.

– Нью-Йорк встретил меня с распростертыми объятиями! – заявляла она. – Но я очень по вам скучаю. И еще, Джек…

– Что, сестренка?

– Эта рубашка не подходит к твоим брюкам.

– Я ему говорила, но папа меня не послушался, – пожаловалась Натти.

Чет позвонил Джеку через пару недель после их импровизированного знакомства в аэропорту. Около часа они говорили о самолетах.

В конце разговора Чет ответил на вопрос, который Джеку давно хотелось задать, но он так и не решился:

– Если желаете знать, то у нее все хорошо, Джек. Келли отлично поладила с дочерью.

– Спасибо, я и впрямь собирался спросить…

На прощание Джек порекомендовал Чету надежного летчика-инструктора, чья летная школа располагалась в пяти минутах езды от его дома. Номер звонившего он внес в память телефона на случай, если тот ему еще понадобится. Джек, созвонившись с инструктором, даже съездил вместе с Четом к нему, желая удостовериться, что старика ждет хороший прием. После двух полетов Чет пребывал в приподнятом настроении, если так можно описать энтузиазм, хлещущий из техасца.

– Это получше гольфа, – заявил он Джеку.

Летчик полностью был с ним согласен.

Спустя месяц после того, как он распрощался с Келли в аэропорту Акрона, они с Натти получили от Лауры письмо.

Джек, не распечатывая, положил конверт на обеденный стол в ожидании, когда Натти вернется из школы. Когда девочка наконец его увидела, от ее визга в доме едва не вылетели все стекла.

«Дорогие Натти и Джек», – прочли они вместе.

Девочка самодовольно заулыбалась.

– Мое имя – первое!

– Лаура всегда делает так, как тебе нравится, – сказал Джек.

– Мы будем читать или нет?

– Ты прочтешь мне письмо вслух.

И Натти принялась читать. Закончив, она расплакалась. Джек обнял ее за плечи. Они не в силах были говорить… Они прочли письмо еще раз от начала и до самого конца. Это было похоже на сказку… сказку амишей…

Жил-был молодой амиш по имени Джонатан Глик, чье сердце было разбито. Он никогда не был женат. Джонатан не мог поверить своему счастью, когда его юношеская любовь, женщина, которая, как он полагал, была утрачена для него навсегда, появилась на рынке – там, где он работал…

– Хотелось бы мне на это посмотреть, – мечтательно сказала Натти.

– Теперь она счастлива, – тихо произнес Джек.

– Конечно, счастлива, – согласилась девочка. – Она любит.

Оставив Меган в доме ее приемных родителей, Келли привела машину в движение. Автомобиль двинулся по обсаженной деревьями дороге, ведущей прочь от десяти акров земли, на которой располагался особняк Спарксов.

Прошло три дня, прежде чем Меган ей позвонила. Келли сразу же поняла, что девочка плачет.

– Что случилось, милая?

– Можно я у вас кое о чем спрошу?

У Келли перехватило дыхание.

– Да.

– Помните, как мы фотографировались?

– Да, – вся съежившись, сказала Келли.

– Ну… Мы очень похожи… Я права?

– Да.

У нее был разработан подробный план, но звонок девочки все изменил.

Молчание.

Келли услышала всхлип.

– Вы моя мама? – прозвучал дрожащий, едва слышный голосок.

Келли не знала, что сказать. Ранее, обсуждая это с приемными родителями девочки, она получила разрешение правдиво ответить на этот вопрос, если Меган вдруг его задаст.

– Да, я родила тебя, милая.

Меган молчала, тогда Келли нарушила тягостную тишину:

– Как ты себя чувствуешь?

Очередной всхлип.

– Я боюсь.

– Я тебя не виню… и понимаю, золотце.

– Вы меня заберете?

– Нет, Меган, – вытерев слезы, ответила Келли. – Знаешь что? Я очень рада, что у тебя такие чудесные родители. Они тебя очень-очень любят.

– Извините. Меня зовут…

Девочка оборвала разговор прежде, чем Келли успела с ней попрощаться.

Она проплакала всю ночь. Оплакивала она не только то, что потеряла, плакала она и над тем, что собиралась сделать и о чем размышляла последние несколько дней.

С самого начала Келли сравнивала Меган с Натти. Конечно, сравнивать их было не честно, но она не могла удержаться. Обе были хорошими, добрыми девочками, но на этом все их сходство заканчивалось. Келли не могла забыть слов Меган: «Я выросла в сердце моей мамы».

А Натти вросла в ее, Келли, сердце.

Бог внял ее молитвам, помог найти дочь, но ради блага Меган одарил ее любящими родителями и замечательным уютным домом. То, что они были богаты, особого значения не имело. Главное то, что они души в ребенке не чают, а она – этот простой факт приукрасить никак не получалось – намеревалась, вольно или невольно, разрушить их семейную идиллию. Келли может разлучить их, изменить жизнь девочки, которую они все любят, совсем не в лучшую сторону.

Ночью Келли уже почти собралась позвонить Джеку. Ей ужасно хотелось услышать его голос, поделиться с ним своими чувствами и мыслями, услышать от него, что же он обо всем этом думает. Сейчас ей очень не хватало общения с Джеком. До ссоры он был непревзойденным собеседником, очень внимательным к ее словам…