Джессика Харт - Формула идеального мужчины

Кровь прилила к голове и начала стучать в висках при одном воспоминании об их ласках.

Аллегра уронила голову на руки и потерла лоб. Макс и здесь оказался прав. Она больше не могла убедить себя, что работа в Glitz – это ступенька к блестящей карьере в серьезной журналистике. Financial Times казался недосягаемым как никогда.

Кого она пытается обмануть? У нее нет задатков для того, чтобы стать серьезным журналистом. И она даже не хочет им быть.

Теперь только остается решить, чем она действительно хочет заниматься. Аллегра отодвинула ноутбук в сторону и взяла карандаш. Ей всегда лучше думалось, когда она что-нибудь чертила.

Кроме тех случаев, когда рисовала Макса просто потому, что скучала по нему.

Не без труда Аллегра выбросила его из головы и быстро набросала пса Дерека: с поднятой мордочкой, начеку. Улыбаясь, Аллегра придумала Дереку приключение с участием двухэтажного автобуса, паровоза, аэробуса и старого буксира, и это настолько ее увлекло, что она забыла про дебютный показ нового дизайнера. Все в Glitz только об этом и гудели.

Аллегра посмотрела на часы. Если поторопиться, еще можно успеть пристроиться где-нибудь в последнем ряду, но тогда ей придется переодеваться, вылезать из удобной домашней одежды, а так не хотелось всей этой суеты.

Аллегра потрясенно застыла. Ее не интересовала коллекция года? Она с любопытством осмотрела себя. Неужели это правда? Она действительно так изменилась?

Да. Теперь ей только нужно придумать убедительное оправдание своего отсутствия, ведь завтра все будут спрашивать, почему ее не было. И это должна быть по-настоящему серьезная причина. Заражение смертельным вирусом не пройдет. Любая модница – будь у нее приглашение на этот показ – ради такого сбежит даже из реанимации.

Аллегра почесала голову карандашом. Ей просто придется сказать, что ее похитили инопланетяне. Захваченная этой мыслью, она вырвала чистый лист из альбома. Самое время отправить Дерека в космос…

– Ты выглядишь просто очаровательно, как сказочная принцесса. – Аллегра восхищалась Дарси.

Сегодня долгожданный бал, и они теснились перед зеркалом в дамской комнате вместе с другими женщинами, которые подкрашивали губы и поправляли бальные платья. Но ни одна не выглядела так, как Дарси.

– Я и чувствую себя принцессой! – Довольная, Дарси покружилась. Платье серебристого цвета в стиле восемнадцатого века, с расшитым лифом и кружевными рукавами, юбка украшена бантами и оборками. На ком-то оно выглядело бы смешно, но на Дарси смотрелось волшебно. – Я всегда мечтала о таком платье, когда была маленькой, – призналась она.

А какая девочка не мечтала? Аллегра немного завидовала, хотя знала, что никогда не смогла бы надеть такой вычурный наряд. На ней самой было узкое платье с открытыми плечами – Дики откопал его утром в одном из шкафов редакции Glitz, – роскошного красного цвета, но Аллегра чувствовала себя слишком мрачно для такого великолепия.

– Ах, ба! – воскликнул Дики, когда она пыталась объяснить ему это. – Оно parfaite [6]для тебя.

Аллегра возражала, что идет туда в качестве наблюдателя, чтобы посмотреть на Дарси и Уильяма, поэтому ей не нужно бальное платье. Но Дики пришел в ярость и обвинил ее в неблагодарности. В конце концов Аллегра согласилась взять платье.

Вообще, не так важно, во что именно она будет одета. Хорошо уже то, что Аллегре не придется смотреть, как Макс вальсирует с Дарси. При воспоминании о том, как они вместе учились танцевать вальс, на Аллегру нахлынула такая тоска, что пришлось прикусить губу. Сегодня Аллегра распустила волосы, как любил Макс. О боже, она опять думает о нем…

– Эй, я слышала, ты написала книгу. – Дарси наклонилась к зеркалу и коснулась кончиком безымянного пальца своей безупречной скулы, проверяя идеальный макияж.

– Кто тебе это сказал? – удивилась Аллегра.

– Уильям. – Дарси облизывала губы каждый раз, когда произносила его имя. С того самого вернисажа они с Уильямом были неразлучны. Какая странная пара – помощник политика и модель, рекламирующая нижнее белье, но они явно без ума друг от друга. – Ему рассказала твоя мама. Уильям говорит, она хвастается всем вокруг.

– Правда? – Аллегра была удивлена. Флик, конечно, обрадовалась, услышав, что ее дочь собирается покинуть Glitz, как только закончит статью «Мистер Совершенство», но идея Аллегры работать как фрилансер, пока не найдется издатель для ее рассказов о псе Дереке, впечатлила Флик гораздо меньше.

– Иллюстратор? – повторила она в смятении, а затем поджала губы. – Это из-за Яго, верно?

– Нет, – спокойно ответила Аллегра. – Мне никогда не стать таким художником, как он, или таким журналистом, как ты. – Она вспомнила свои старые мечты. – Я не принцесса и не гувернантка из любовного романа. Я самая обычная и больше не хочу пытаться стать кем-то другим. Я рисую забавных животных. Не много, но это то, что я умею.

Флик была ошеломлена.

– Ну, полагаю, я могу познакомить тебя с кое-какими агентами, – неохотно предложила она.

– Спасибо, – сказала Аллегра, – но у меня уже есть агент. Ей нравятся мои иллюстрации, сами истории интересуют меньше. Она собирается познакомить меня с одним автором.

– Ой.

Аллегра подозревала, что Флик недовольна тем, что она отвергла связи своей знаменитой матери, но, если Флик рассказывала о ней Уильяму, значит, смирилась. Насколько Аллегра знала, Флик никому не говорила, что дочь работает в Glitz. Осознание того, что она наконец смогла порадовать мать, согрело сердце Аллегры – впервые с тех пор, как уехал Макс.

Уильям – в костюме сказочного принца – ждал их в холле отеля. Вспомнив, каким серьезным он хотел казаться в вечер их знакомства, Аллегра улыбнулась. Он действительно без ума от Дарси, раз готов так наряжаться.

– По мне – так лучше средневековые пытки, – сказал тогда Макс.

Фотограф Дом, наоборот, выделялся в толпе своими джинсами и кожаной курткой. Он сделал несколько фотографий Уильяма и Дарси, а затем все они перешли в зал, где бал уже был в полном разгаре.

Аллегра скромно встала с краю. Помещение представляло собой классический бальный зал с шикарной переливающейся люстрой и высокими, богато украшенными потолками. Элегантные вытянутые окна были открыты, несмотря на мрачную ноябрьскую погоду, – чтобы свежий воздух попадал в переполненный зал. Оркестр играл энергичный вальс, и пары в великолепных костюмах кружились по паркету.

Все именно так, как Аллегра себе представляла. Вот если бы она пришла сюда с Максом! При мысли о нем Аллегру охватило чувство одиночества – да с такой силой, что она пошатнулась. Колени задрожали от слабости, а перед глазами все поплыло.

Она больше не могла пропадать здесь без Макса.