Синди Майерс - Повод для служебного романа

В семь вечера рейнджеры начали собираться в штабе. Грахам еще раз объяснил им, что надо делать. Эмма не столько его слушала, сколько смотрела на лица его друзей. Они доверяли капитану свои жизни и ловили каждое его слово, потому что уважали его и во всем на него полагались. И Эмма тоже в него верила.

Времени они не теряли. Надели бронежилеты, в том числе нашли один для Эммы, и она его напялила на себя, хотя и не без труда. Тяжелый шлем с козырьком гарантировал ей головную боль, но она не жаловалась. Когда Марко начал раздавать оружие, она хотела попросить что-нибудь себе, но прикусила язык. Даже если ее научат стрелять, она все равно не попадет и в стену сарая. Вместо этого она попросила привычное для себя орудие – блокнот и ручку.

– Неужели ты там сможешь еще что-то записывать? – Эта идея явно пришлась Грахаму не по душе.

– Да. Если дело дойдет до суда, там записки свидетеля – гражданского человека будут особенно ценными.

– Майкл, у меня на столе лежат блокнот и ручки.

Вооруженная таким образом, она вместе со всеми прошла к машинам. Пока они ехали по шоссе к зоне отдыха Куреканти, Грахам не проронил ни слова. Эмма, по его примеру, тоже помалкивала и старалась не думать о ждущих их опасностях. Вместо этого она сосредоточилась на Ричарде Прентисе. Правда ли он стоит за всем этим? Неужели такой лощеный господин готов взять в руки оружие? Наверняка он никогда в жизни сам не нажимал на спусковой крючок и только платит другим за грязную работу.

Спустя полчаса они свернули с асфальтированного шоссе на грунтовую дорогу, которая шла через зону отдыха Куреканти к шахте. Машину сильно трясло, но Эмма терпела и молчала. Иначе вдруг Грахам пожалеет, что взял ее с собой? Около шахты они разделились. Майкл и Марко свернули в сторону, а Грахам, немного покружив, остановил свой джип за горами валунов, чтобы его не было видно от входа в шахту.

Он отстегнул ремень, и Эмма тоже. Они сидели в тишине, слыша только легкие щелчки остывающего двигателя. Несмотря на ночную прохладу, Эмма скоро вспотела под своим бронежилетом. Шлем давил ей на голову, и у нее болели ноги. Грахам наверняка чувствовал себя еще хуже, но не подавал виду.

– Чем мы сейчас занимаемся? – спросила она.

– Ждем.

Снова воцарилось молчание. Она повернулась и посмотрела на Грахама, который с невозмутимым видом вглядывался в горизонт. Не забыл ли он, что она рядом? Ведь им было о чем поговорить. Как будут дальше развиваться их отношения? Поладят ли они?

Настоящий молчун. Это она уже поняла. В критическую минуту признался, что любит ее. И на том спасибо.

Рация защелкала.

– Мы на месте, – сказал Круз. – Но возникла одна проблема.

Грахам включил микрофон:

– В чем дело?

– Мы в тоннеле между главным входом и вентиляционной шахтой. Все как ты описал, и ответвление со складом ящиков и канистр. Но ракеты там нет. Они нас опередили.

Грахам готов был всю ночь прочесывать тоннели и окрестности шахты, лишь бы найти следы ракеты. Но Эмма настояла, чтобы он отвез ее домой. Сам он не признавался в усталости, но ей возражать не хотел.

Джейни встретила их у дверей дома и недовольным мяуканьем дала понять, что пустые миски ее совсем не радуют.

– Да, совсем мы тебя забыли. – Эмма обняла кошку и улыбнулась Грахаму поверх ее головки. – Сейчас ее покормим, а потом больше всего на свете хочу принять горячую ванну, выпить бокал вина и съесть тарелку супа.

– Начни с ванны. А я открою бутылку.

Из ванной она вышла через полчаса, со свежевымытыми и высушенными феном волосами, еще влажная и пахнущая ванилью и лавандой. Грахам сидел на краю кровати с бокалом вина в руке, который протянул ей.

– Ты просто волшебник. – Она взяла бокал вина. – Назвала бы тебя первым волшебником на земле. Но все-таки отдам пальму первенства тому, кто изобрел водопровод с горячей водой. Я снова почувствовала себя человеком. – Она села рядом с ним на кровать и глотнула холодного искрящегося вина.

– Надо и мне помыться, – сказал он. – И так, чтобы не намочить бинты.

Она погладила его по здоровому плечу:

– Тебе помочь?

– Не надо со мной нянчиться.

– При чем тут нянчиться? – Ее рука скользнула под воротник его форменной рубашки. – Просто решила потереть тебе спину.

– Пожалуй, я слишком устал для чего-то еще.

– И я тоже. Просто примешь теплую расслабляющую ванну.

Он погладил ее волосы на затылке:

– В твоей компании? Что ж, не могу отказаться от такого предложения.

В ванной Эмма открыла кран и помогла Грахаму снять косыночную повязку и раздеться. Грудь и плечо у него были забинтованы.

– Сильно болит? – спросила она и поцеловала белую перевязь у его сердца.

– Жить буду.

Она закрыла кран, когда вода достигла его талии, потом забралась в джакузи, а затем взяла мочалку и мыло.

– Нет, правда, – взмолился он. – Я же не догадался тебя помыть.

– Может, в следующий раз. А сейчас закрой глаза и расслабься.

Он подчинился ей, но глаза не закрыл и ласкал взглядом ее обнаженную грудь и плечи. Она помыла его шею, руки и спину, бедра и живот, затем ее мокрые ладони заскользили по его телу, млеющему от теплой воды и бархатистого мыла. В ней все сильнее разгорался огонь желания.

Он взял ее руку и подвел к своей эрегированной плоти.

– Ты кое-что забыла, – сказал он.

Она прислушалась к этому совету, и после нескольких движений ее руки в его глазах загорелся огонек страсти.

– Мне показалось, что ты устал, – поддразнила она его.

– Да. Устал. А ты меня заводишь.

Он притянул ее ближе, прижался к ее груди и поцеловал жадными губами. Его пыл заставил и ее забыть об усталости, желание нарастало в ней, становилось неодолимым. Они расплескивали воду, а мыло уплыло куда-то под них.

Он поднялся и помог встать ей. Она завернулась в полотенце, а второе дала ему и прошла за ним в спальню. Всего пятнадцать минут назад у нее глаза слипались. Провалилась бы в сон, едва коснувшись головой подушки! А теперь рядом с ней лежал настоящий горячий мужчина. Разве тут заснешь? Ни в коем случае, если только злой кудесник не заколдует.

Они занимались любовью очень осторожно, чтобы не причинить боль его забинтованной груди и раненому плечу. И эта замедленность только добавляла сладости и жара. Грахам лежал на спине, а она оседлала его. Он гладил свободной рукой ее спину и бедра, целовал сначала одну, а потом другую грудь. Она выгибалась и прижималась к нему плотнее…

Вскоре она утратила способность говорить. На пике наслаждения она выкрикнула его имя, по ее телу прокатилась горячая волна непередаваемой радости. Не успела она прийти в себя, как он вошел в нее, заполнил своей горячей плотью, и ее снова охватил огонь желания.