Джорджетт Хейер - Коварный обольститель

– Да, на вашем месте я бы не стала торопиться наносить визит, – согласилась Джорджиана, с ласковым одобрением глядя на юношу. – Сильвестр и впрямь отличный малый, но, боюсь, сейчас он пребывает в бешенстве. В противном случае он бы не вел себя подобным образом вчера вечером. Бедная Феба! Она очень огорчена?

– Она места себе не находила, когда я пришел, – ответил Том. – Дрожала как осиновый лист! Понимаете, такое с ней случается, когда она огорчится, но теперь ей уже лучше, хотя она, конечно, измучена донельзя. Однако вся штука в том, леди Ингам, что она хочет, чтобы я отвез ее домой!

– Хочет, чтобы ты отвез ее домой ? – эхом откликнулась миледи. – Невозможно! Она не может хотеть этого!

– Нет, она желает именно этого, – упорствовал Том. – Феба утверждает, что обесчестила не только себя, но и вас. А еще она говорит, что скорее согласится предстать перед леди Марлоу, чем вновь встретиться с кем-либо в Лондоне. В любом случае Фебе не придется долго страдать в Остерби, ведь как только издатели отвалят ей куш – я имею в виду, как только они заплатят ей! – они с Сибби поселятся в каком-нибудь маленьком домике. Она намерена тотчас же засесть за новый роман, потому что ей уже предложили за него приличные деньги!

Столь ошеломляющие новости оказали на миледи самое пагубное воздействие. К вящему ужасу Тома, она испустила короткий стон и откинулась на подушки, закрыв глаза. Приведенная в чувство флакончиком с нюхательными солями, которым помахали у нее под носом, и одеколоном, которым натерли ей виски, она пришла в себя настолько, что потребовала от Тома тотчас же привести к ней Фебу. Джорджиана, поймав полный сомнения взгляд, что юноша метнул на нее, взяла свои перчатки и ридикюль, сообщив – ей пора уходить.

– Полагаю, она предпочла бы не встречаться со мной, как вы думаете? Я все прекрасно понимаю и прошу передать ей заверения в моей любви, мистер Орде, и убедить Фебу в том, что я по-прежнему остаюсь ее другом!

Задача утвердить Фебу в мысли без отвращения отнестись к перспективе смены лондонского высшего общества на парижское оказалась нелегкой. Тщетно миледи твердила ей о том, что даже если какая-нибудь злонамеренная сплетня о ее падении достигнет Парижа, то они смогут все отрицать; напрасно обещала девушке представить ее королю Людовику; впустую живописала очарование и веселые нравы, царящие при французском дворе. Феба лишь содрогалась в ответ на все заманчивые предложения. Том, которого миледи призвала употребить все свое влияние на девушку, тоже потерпел неудачу. Прибегнув к суровому тону, он заявил Фебе, что она должна стряхнуть с себя хандру и попытаться вновь взять себя в руки.

– Ах, если бы я могла уехать домой! – полным отчаяния голосом ответила мисс Марлоу.

«Она мелет сущую ерунду, – заявил Том, – поскольку в Остерби лишь зачахнет с тоски. Сейчас самое главное для нее – выбросить все случившееся из головы, хотя, полагаю, из Парижа она должна будет написать Солфорду вежливое письмо с извинениями. После этого ей станет легче, ведь встретиться с ним вновь она сможет лишь через несколько месяцев, если леди Ингам, как и намеревалась, снимет особняк в Лондоне».

Но после столь обнадеживающей речи Феба выскочила из комнаты, заливаясь слезами.

Приводить ее в чувство и повиновение пришлось уже сквайру, чего он добился чрезвычайно легко, напомнив девушке о том, что она в долгу перед своей бабкой и просто обязана после всех хлопот и огорчений, которые ей доставила, встряхнуться и сделать леди Ингам приятное.

– Полагаю, – проницательно добавил мировой судья, – она желает уехать ради себя не меньше, чем ради тебя. Должен признать, мне хочется, чтобы Том хоть одним глазком взглянул на дальние страны.

Его слова решили дело: Феба поедет в Париж ради бабушки и постарается получить удовольствие от поездки. Она приложила поистине героические усилия, пытаясь выглядеть жизнерадостной, но в результате (по мнению Тома) лишь повергла остальных участников поездки в еще большее уныние.

Разрываясь между показной храбростью Фебы и неприкрытой угрюмостью Мукер, миледи наверняка отказалась бы от своих планов, если бы не поддержка, которую оказал ей молодой Орде. Дав согласие поехать с ней, Том смирился с неизбежным и полностью окунулся в подготовку к путешествию, причем проявил при этом такую энергичность и великодушие, что вскоре затмил Фебу в глазах пожилой дамы. Заручившись содействием сквайра, которое сей достойный муж оказал сыну перед возвращением в Сомерсет, юноша вступил в неравную схватку за получение паспортов, улаживание таможенных формальностей и разработку маршрута. Он выяснил, в какие дни во Францию доставляются почтовые отправления, а по каким туда ходят почтовые пакетботы [62]; рассчитал, сколько денег им понадобится для путешествия, и выучил наизусть те французские фразы и выражения, что счел наиболее подходящими случаю. «Путеводитель по странам и континентам» стал постоянным спутником юноши; стоило ему достать его из кармана, как вместе с ним наружу вываливался и целый ворох буклетов.

Ему не понадобилось много времени, чтобы уяснить: задача переправить леди Ингам во Францию будет весьма и весьма нелегкой. Почтенная матрона была требовательной в мелочах и меняла планы чуть ли не каждый час. Не успел юноша вместе со старым кучером миледи отправиться на инспекцию ее дорожной кареты (которую многострадальный сын леди Ингам держал в своем каретном сарае, где средство передвижения занимало много места, коему он не мог позволить пропадать зря), как почтенная матрона решила, что они поедут в наемном экипаже. Том на взятой напрокат кобыле отбыл искать подходящий экипаж только для того, чтобы по возвращении на Грин-стрит узнать – она вспомнила, что раз Мукер будет занимать переднее место, то им втроем придется сидеть рядом, а это, естественно, было недопустимо.

– Боюсь, – с извиняющимся видом сказал юноше лорд Ингам, – ты взвалил на себя чрезвычайно хлопотную задачу, мой мальчик. Моя мать – довольно-таки капризная женщина. Ты не должен позволять ей загнать тебя до смерти. К тому же ты хромаешь, как я вижу.

– О, все это ерунда, сэр! – жизнерадостно откликнулся Том. – Я только что взял внаем лошадь и прекрасно обхожусь ею!

– Если я в состоянии тебе чем-нибудь помочь, – неуверенно протянул лорд Ингам, – ты… э-э… можешь смело обращаться ко мне.

Том поблагодарил его, но заверил, что справится и сам. Он отнюдь не был уверен, будто помощь лорда Ингама ускорит дело, поскольку уже знал, что миледи неизменно поступает наперекор его советам; к тому же бесконечные колебания милорда изрядно раздражали его. На лице лорда Ингама отразилось облегчение, но он счел своим долгом предостеречь Тома – начало путешествия запросто может быть отложено на несколько дней. И случится это из-за того, что в самый последний момент миледи решит, будто не может покинуть город без платья, которое пока не доставлено от портнихи, или же какая-то вещь затерялась еще несколько лет назад, а теперь ее не могут найти.