Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй

– А какие у нее волосы: светлые или темные? – осведомилась его сестра.

Но на этот вопрос он не смог дать определенного ответа. Пожалуй, глаза у нее голубые, однако, не исключено, что и серые; он не возьмется утверждать этого со всей определенностью. Ее нельзя назвать высокой, скорее, напротив, но Джудит ни в коем случае не должна думать, будто девушка представляет собой нечто невзрачное. Ни в коем случае! Однако вскоре она и сама увидит ее собственными глазами.

Он еще долго рассуждал в таком же духе, пока наконец не ушел к себе, оставив сестру наедине со своими мыслями.

Она не привыкла видеть брата попавшим в сети молодой женщины, и потому вряд ли ее можно было винить за то, что сейчас она испытывала некоторую ревность. Джудит постаралась прогнать это недостойное чувство, в чем почти преуспела. И, когда леди Фэйрфорд, милая и благоразумная женщина лет сорока с небольшим, пожаловала к ней с обещанным визитом и впрямь привезла с собой старшую дочь, Джудит без помехи смогла оценить и рассмотреть ту чаровницу, что пленила Перегрина.

Мисс Фэйрфорд точно совсем недавно выпорхнула из пансиона, в полной мере демонстрируя всю природную застенчивость своих семнадцати лет. Она с трепетом взирала на Джудит большими кроткими глазами, очаровательно краснела, когда к ней обращались напрямую, и позволяла своим губкам складываться в робкую мимолетную улыбку. Девушка оказалась обладательницей каштановых кудряшек и стройной фигурки, но самой Джудит, скроенной по канонам Юноны [60], она показалась низкорослой.

Когда же, спустя недолгое время, к ним присоединился Перегрин, леди Фэйрфорд приветствовала его с подчеркнутой любезностью и, воспользовавшись случаем, пригласила его с сестрой отобедать у них в следующий вторник. Приглашение было принято: собственно говоря, Перегрин с восторгом ухватился за него прежде, чем Джудит успела припомнить собственное расписание на этот день. Под предлогом того, что хочет показать мисс Фэйрфорд альбом пейзажей, который перед этим рассматривала Джудит, он увлек ее чуть в сторону. Сей маневр не упустила из виду мать девушки, но она отреагировала на него лишь слабой улыбкой, из чего мисс Тавернер заключила: ее гостья склонна с одобрением отнестись к возможному союзу, чему она ничуть не удивилась. Перегрин происходил из хорошей семьи, обладал несомненной привлекательностью и большим состоянием. И ни одну из матерей пятерых дочек, которых она стремится удачно пристроить в жизни, нельзя было упрекнуть в том, что мать готова поощрять притязания столь завидного ухажера.

После некоторых расспросов выяснилось: Фэйрфорды представляют собой чрезвычайно респектабельное семейство, проживающее в хорошем доме на Албемарль-стрит. Они вращались в высшем обществе, не пытаясь, впрочем, войти в круг Дома Карлтонов; один из их сыновей служил в армии, второй в настоящее время учился в Оксфорде, а третий – в Итоне.

Когда же наступил вторник, оказалось, что за обедом собралось немногочисленное, зато весьма избранное общество, и мероприятие прошло как по маслу, если не считать милых оплошностей лорда Дадли и Уорда [61]. В силу своей крайней рассеянности вообразив, будто пребывает в собственном доме, он громко извинился перед мисс Тавернер за ненадлежащее качество одного из блюд, поданного перед жарким. Он заявил, что повар захворал.

Джентльмены вскоре после обеда присоединились к дамам; образовалась партия в вист, тогда как остальные гости предпочли сыграть несколько робберов [62]в казино [63]или лотерейные билеты. Мисс Фэйрфорд расположилась за лотерейным столом, и Джудит с умилением, хотя и безо всякого удивления, заметила, как Перегрин устроился на стуле рядом с ней. Улыбнувшись про себя, она отметила, что всего неделю тому он счел бы подобное времяпровождение смертной скукой.

Вопреки ожиданиям сестры, увлечение Перегрина мисс Фэйрфорд оказалось отнюдь не мимолетным. Он по-прежнему развлекался от души, но при первой же возможности оказывался если не у дверей особняка Фэйрфордов, то, во всяком случае, на одной из тех вечеринок, где можно было их встретить. Мисс Тавернер призналась своему кузену, что не знает, радоваться ли ей или печалиться. Одолеваемый любовным недугом Перегрин стал нестерпимо скучен, но, с другой стороны, если прелести мисс Фэйрфорд смогут удержать его от посещения игорных домов и таверн, то она этому наверняка обрадуется. Однако, когда Джудит обнаружила, что он подумывает о женитьбе, сомнения охватили ее с новой силой. Ей казалось, он еще слишком молод, чтобы всерьез предаваться размышлениям о подобных вещах.

Но, как бы там ни было, уже через месяц после знакомства с мисс Фэйрфорд Перегрин настолько уверился во взаимности чувств, что, собрав в кулак все свое мужество, испросил позволения обратиться к ее родителям.

Леди Фэйрфорд, которая, помимо вполне естественного желания обеспечить блестящее будущее дочери, прониклась к Перегрину искренней симпатией еще и благодаря ему самому, выразила подчеркнутое стремление принять его в семью без дальнейших церемоний. Но сэр Джеффри, куда более здравомыслящий, нежели супруга, выразил мнение, что молодые люди вполне могут и подождать. Он ничуть не стремился поскорее сбыть дочь с рук и, вполне вероятно, испытывал некоторые сомнения в постоянстве ее воздыхателя, однако даже он должен был понимать: Гарриет вряд ли могла рассчитывать на более удачный союз. Посему он не стал открыто возражать против обручения, но из чувства приличия, которое было развито у него чрезвычайно сильно, отказался выслушивать любые предложения без согласия либо одобрения лорда Уорта.

Подобное заявление вынудило Перегрина тот же час отправиться на поиски своего опекуна.

Однако отыскать Уорта оказалось не так-то легко. Юноша трижды наведывался к нему домой, но тщетно, а после безуспешной попытки написать ему письмо, которое бы все объяснило его светлости, Перегрину пришла в голову блестящая мысль поискать его в клубах.

Этот план увенчался несколько большим успехом, нежели все предыдущие. В «Уайтсе» ему сообщили, что граф уехал из города, в «Альфреде» он узнал, что его светлость не показывался в клубе вот уже полгода, и лишь в «Вотьерзе» юноша наконец настиг графа, преспокойно игравшего в макао.

– Ага! – воскликнул Перегрин. – Вот вы где! А я разыскиваю вас по всему городу!

Граф, с некоторым удивлением взглянув на него, собрал свои карты.

– Что ж, теперь, когда вы нашли меня, быть может, присядете – чтобы не спускать с меня глаз, если вам будет угодно, – и подождете, пока мы не закончим? – предложил он.

– Прошу прощения, я не хотел вам мешать! – заявил Перегрин. – Просто в «Уайтсе» мне сказали, что вас нет в городе, а когда я заглянул в «Альфред», выяснилось – вы не были там вот уже несколько месяцев.