Бет Уайт - Креольская принцесса

– Я бы сказала, что это я к вашим услугам. – Она заметила, как игриво изогнулся уголок его красивого рта. – Хватит прикидываться. – Она стряхнула с плеча его руку. – Столько шуму из-за капельки крови.

Испанец удивленно посмотрел на нее:

– Мадемуазель, это не так. Каждая капля крови мне бесконечно дорога.

– Откуда вам знать, что я мадемуазель, а не мадам? А? Вы слишком самонадеянны для чужака.

– А вы действительно мадам? Вероятно, вашему несчастному мужу приходится колотить вас каждый день. Посмотрите только, что вы со мной сделали. – Он показал на испорченный сюртук. – После такого приема стоит ли сюда возвращаться?

– Ну и катитесь и не возвращайтесь!

Он грустно улыбнулся:

– Вы действительно не собираетесь сообщить мне ваше имя?

Девушка хмуро окинула его взглядом. Этот молодой человек казался слишком ленивым, чтобы быть опасным, даже несмотря на его рост и ловкость, с которой он забрал у нее нож. К тому же он спугнул того мерзкого матроса. Еще от него приятно пахло чем-то, напоминающим сандаловое дерево.

– Я мадемуазель Лиз Ланье. Родом из Бэй-Минетт, – добавила она, удивляясь сама себе. – Обычно я не грублю, и я благодарна, что вы отогнали от меня этого негодяя.

В ответ Рафаэль Гонсалес одарил ее белоснежной улыбкой, сорвал с головы треуголку с красным пером и отвесил два глубоких поклона, что, учитывая ее непритязательный вид, выглядело неуместно.

– Вы полностью прощены, милая мадемуазель, сеньорита, мисс. И какое у милой леди прелестное имя! Если все женщины Мобила такие же, я обречен быть их рабом. Возможно, чтобы сохранить здравомыслие, мне необходимо, как Персею, взглянувшему на сирен, ходить здесь с закрытыми глазами.

Лиз рассмеялась и, взяв его под руку, потянула в сторону заведения Буреля.

– Тогда бы вы точно были в беде, смешной вы человек! Вы описали сейчас Одиссея, которому пришлось залить уши своим матросам горячим воском, а себя привязать к мачте, потому что опасно было пение сирен, а не их красота.

Испанец устало взмахнул рукой:

– Все эти замшелые греки похожи друг на друга. Никогда не мог в них разобраться. Но спешу вас уверить, что в ужасе убегу, если вы начнете мне петь.

Лиз никогда в своей жизни ни с кем так не разговаривала. Этот человек разбирался в греческой мифологии. Лиз ждала, что он спросит, откуда девушка, гуляющая по пристани босиком и одетая не в самую импозантную одежду, знает, какая разница между Персеем и Одиссеем.

Но он продолжал идти рядом с ней, насвистывая какую-то мелодию, похожую на «Down among the Dead Men» [3], пока она наконец нехотя не заметила:

– Я не умею петь.

– Ничего страшного. Я могу петь за нас обоих.

И, к ее удивлению, он затянул «De Colores» [4]. На улице было много людей, которые улыбались, услышав Рафаэля, и мечтательно смотрели ему вслед. Лиз схватила его за руку:

– Прекратите! Это не Новый Орлеан. Здесь люди не поют на улице.

Рафаэль осекся и томно посмотрел на нее:

– Не поют? Очень неудобно. В следующий раз прихвачу гитару.

– На гитаре посреди улицы здесь тоже не играют. – Лиз хихикнула и остановилась перед таверной. Это было самое большое здание вне стен форта – двухэтажное с широкой террасой, на которой стояло несколько стульев и кресло-качалка. – Вот и таверна. Хотите посидеть здесь, перед тем как отправиться в свою комнату? Я могу зайти и попросить принести вам кружку пива.

– Вы очень добры, мадемуазель, но я хочу попросить вас об одной услуге. Передайте, пожалуйста, это письмо майору Редмонду.

– Майору Редмонду?

Интересно, какие дела могут быть у серьезного отца Дейзи с этим ленивым молодым испанцем?

– Вы его знаете? – Гонсалес нахмурился. – Я оказался в нужном месте снова, не так ли?

Она рассмеялась:

– Его дочь – моя любимая подруга. Что ему передать?

Гонсалес улыбнулся, явно радуясь своей удаче.

– Я привез из Гаваны сто фунтов сахара. Их сейчас разгружают. И я хочу пригласить его на ужин сегодня, если он свободен.

Лиз кивнула:

– Я передам. – Она сильно сомневалась, что занятой майор захочет покинуть форт, чтобы отужинать с молодым торговцем, который даже не побеспокоился самостоятельно доставить приглашение. Но Лиз не видела Дейзи уже несколько дней, и теперь у нее появился повод проведать ее. Она сделала шаг в сторону улицы. – Вы точно не хотите, чтобы я нашла слугу, который мог бы вам помочь?

– Нет, спасибо. – Он распахнул свой красный парчовый сюртук, у которого, увы, не хватало пуговиц. Лиз показалось, что он похож на какого-то кардинала. – Как видите, я в полном порядке. Не стоит беспокоиться. – Положив ладонь на эфес шпаги, Рафаэль поднес руку Лиз к губам для поцелуя. – Adieu, mademoiselle. Adios, señorita [5] . Прощайте, миледи. Уверен, мы еще встретимся.

Лиз присела в реверансе, высвободила руку и поспешила на улицу, не желая, чтобы кто-нибудь заметил, как она разволновалась от прикосновения губ испанца к ее руке.

«Какой выскочка», – подумала она, поспешив к форту.

Как же Дейзи будет смеяться, когда она ей все расскажет об этом странном молодом испанце.

Дейзи не удивилась.

– И почему ты бродила там одна? Ты же знаешь, что Симон запретил. – Она отложила вышивку и встала. Ее голубые глаза светились беспокойством. – В конце концов, ты могла взять с собой кого-нибудь из младших братьев.

Лиз щелкнула пальцами.

– Вот что я думаю о запретах Симона! Он мне не отец и не учитель. – Она не могла не улыбнуться, подумав о том, как подруга хотела ее защитить. – И какой толк от пятилетнего ребенка, если на меня нападут бандиты?

– Он мог бы сбегать за помощью!

– Ах! – Лиз потянулась за вышивкой подруги. – Не знаю, как ты делаешь такую мелкую работу. У Жюстин никогда так не получается.

Но Дейзи было не так просто отвлечь.

– Тебе повезло, что этот испанец оказался рядом и спугнул матроса. Я попрошу папу хорошо его вознаградить.

– Дону Рафаэлю не нужны деньги. – Лиз ухмыльнулась, когда Дейзи закатила глаза. – Он просто хочет поговорить с твоим отцом, и это то немногое, что я могу сделать в благодарность за его… благородство.

– Судя по всему, он настоящий фат. Он действительно потерял сознание при виде собственной крови?

Дейзи сняла со спинки стула кружевную шаль и направилась к входной двери. Лиз покачала головой, размышляя о неисправимой честности подруги.

– Ему просто нужен был предлог, чтобы обнять меня. – Она хохотнула. – Я думаю, он тебе понравится, Дейзи. По крайней мере от него хорошо пахло.

– Чего нельзя сказать о твоем брате. – Дейзи горько рассмеялась. – От него всегда воняет рыбой.

Лиз улыбнулась, спускаясь по ступенькам.

– Он бы сказал, что это запах хлеба и сливочного масла. Надеюсь, он наловил достаточно рыбы, иначе сегодня мы будем голодать. До полудня я успела продать все, что у нас было, именно поэтому и пошла к пристани. – Прикрыв глаза от палящего солнца, она остановилась возле лестницы, глядя на видневшиеся вдали главные ворота форта. – Твой папá на службе сейчас?