Бет Уайт - Креольская принцесса

– В детстве я пел в церковном хоре, поэтому да, меня учили. Но я не имел в виду… – Он заметил довольную улыбку Лиз. – То есть, конечно, я спою. Позвольте принести гитару из прихожей.

Мисс Редмонд привлекла внимание отца, постучав ложечкой по бокалу.

– Папа! Когда все поедят, давайте перейдем в зал, где дон Рафаэль даст нам небольшой концерт. Ты не против? Тимбо… – Она повернулась к пожилому рабу, который молча убирал посуду со стола и наполнял бокалы вином. – Пожалуйста, приготовь чай в зале.

– Да, мисс. – Мужчина склонил седую голову и вышел.

Налегая на суп и болтая с мисс Дейзи, Рафаэль украдкой следил за тем, как Лиз Ланье садилась за стол, прямо напротив мисс Дейзи. Он не мог однозначно сказать, к какому слою общества она относилась. Он замечал, что французы из Нового Орлеана имели склонность преувеличивать свою значимость в своих же глазах, несмотря на то что являлись завоеванными жителями испанской колонии. Здесь, в Британской Западной Флориде [7], менее чем в двухстах километрах от Нового Орлеана, он ожидал увидеть то же самое. Но Лиз смотрела на него не надменно, а так, словно бы находила его занятным. Этот ее интерес, как ни странно, заставлял кипеть кровь в его жилах.

Вместе с последним глотком вина он проглотил вздох. Как же он хотел сбросить с себя образ дона Рафаэля и доказать ей, что он мужчина, а не жалкое подобие музыканта. Однако у него не было ни времени, ни душевных сил, чтобы серьезно ухаживать за девушкой, даже если бы она была к нему расположена.

Тем не менее Лиз была очень симпатичной и яркой, словно дикий цветок. Он мысленно представлял, как выглядит ее семья. Ей не хватало элегантности Дейзи Редмонд, чьи золотистые волосы, молочно-белая кожа и голубые глаза свидетельствовали о ее аристократическом происхождении. Смуглый цвет кожи Лиз, ее черные кудри и экзотический рот говорили о том, что в ее роду были африканцы, но золотистый цвет глаз выделял ее среди негров, мулатов и метисов, у которых в основном были карие и черные глаза.

Изучение культуры было частью его задания здесь. Когда они перешли в зал, майор Редмонд и полковник Дернфорд приотстали от дам. Дейзи основательно устроилась на диване, возле подноса с чаем, как и подобает хозяйке дома. Ее мать умерла от желтой лихорадки вскоре после того, как семья переехала в Мобил, поэтому Дейзи пришлось взять хозяйство в свои руки.

То, что она служила в городе учительницей, лишь добавляло ей важности. Рафаэль все время ждал, что она напомнит ему, чтобы он заправил рубашку и не отрыгивал на людях. Правда, он бы такого в любом случае не сделал, поскольку его дорогая мама постоянно, с самого детства, учила его правилам этикета.

Он был рад, что в этом зале мужчины и женщины не сидели отдельно, как было принято во многих других местах, где он бывал. Даже дети собрались, чтобы поиграть в бирюльки [8]у ног матери, пока взрослые были увлечены беседой.

Рафаэль сидел и посматривал по сторонам, стараясь не упустить ни единой детали, как учил его отец много лет назад. Дом Редмондов был построен во французском стиле. Это была квадратная двухэтажная конструкция, покоившаяся на опорах с широким передним крыльцом, выходившим на Консепсьон-стрит. Внутри две комнаты, одна из которых была гостиной, а другая – столовой, разделялись крытым проходом. В другом конце прохода, как он полагал, находилась кухня и помещение для хозяйственных принадлежностей. На втором этаже находились спальни. Судя по мягкому цвету деревянной облицовки, дому было около сорока лет. Он был комфортен, но не роскошен.

Рафаэль поерзал в прочном, но неудобном кресле, куда его посадили. У него была низкая спинка и высокие подлокотники. Такое устройство мог придумать только англичанин. Юноша с тоской вспомнил об уютной гостиной в доме матери в Новом Орлеане с красивыми коврами и занавесками, мебелью, обтянутой дорогой кожей, и богатой лепниной. Она научила его ценить красоту архитектуры, хорошие книги и привила любовь к французской кухне, чем дополнила наставления отца о практичных вопросах жизни вроде военной службы и коммерции.

К счастью, чувство юмора часто выручало его во время многочисленных поездок в отдаленные поселения вроде Мобила. Кроме того, у него был несомненный талант собирать и распространять нужную информацию.

– Полковник Дернфорд, – начал он, – я очень надеюсь, что теперь, когда сумасшедшие жители северо-востока решили плюнуть в собственный колодец, британские порты на побережье залива не будут закрыты для испанских торговцев вроде меня. Мы, испанцы, конечно, не собираемся воевать с нашими лучшими покупателями.

Рябое от оспин лицо Дернфорда потемнело.

– Значит, вы слышали об этом?

Рафаэль заметил, что он не ответил на его вопрос.

– Эта новость распространяется со скоростью лесного пожара. Эта так называемая декларация независимости, которая как глупа, так и ужасна по своей сути, определенно вызовет переполох в самых неожиданных местах.

– Действительно, она неуместна. – Дернфорд обменялся взглядами с Редмондом. – Так что же вы слышали об этом, дон Рафаэль?

Рафаэль улыбнулся и стряхнул невидимую пыль со штанов.

– Я знаю, что ваш король Георг – худший мерзавец со времен Калигулы. Говорят, что он «мешает правосудию», заставляя судей выполнять только его волю. Что он и его прихвостни заставляют жителей колоний «соблюдать законы, чуждые их обычаям». Что он создал массу новых должностей и наслал на них «толпы чиновников», чтобы притеснять людей и выживать их из родных домов. Что он взимает налоги без согласия людей. Что он, если коротко, коренным образом изменил все аспекты британского правления.

Рафаэль говорил тихо, но к тому моменту, как он закончил, он почувствовал, что его голос дрожит от напряжения. Женщины перестали болтать о моде и повернулись к нему, с интересом прислушиваясь. Мадемуазель Лиз пристально смотрела на него широко открытыми глазами.

Он бы многое отдал, чтобы узнать, о чем она думала в этот момент. Многие американцы французского происхождения были враждебно настроены к британцам, но по ряду причин они не могли покинуть дома, чтобы начать все сначала в другом месте. Те, что остались, были вынуждены присягнуть, хотя бы номинально, королю Георгу.

Прежде чем он успел что-то прочитать в ее глазах, Лиз опустила взгляд.

Дейзи Редмонд подалась вперед, сжав кулачки.

– Как они смеют делать такие абсурдные заявления! Король Георг… Так что же, он же король! Он имеет полное право облагать налогами любого, кого захочет! И как ему еще платить таким солдатам, как мой папа и его подчиненные? – Она бросила на Рафаэля гневный взгляд. – Как они смеют?

– Я просто повторяю то, что говорят.