Бет Уайт - Креольская принцесса

Лиз, восхищаясь платьем, одобрительно кивнула. Кружева смотрелись очень хорошо, как она и предполагала. Она посмотрела на мадам Гальвес, надеясь, что она ее спасет.

Мадам Гальвес медленно встала.

– Мисс Ланье, простите, если мое желание удивить обескуражило вас. Я знаю, что у вас есть много вопросов, на которые я могу ответить в отсутствие мужа. Однако определенный… протокол должен быть соблюден.

Лиз посмотрела на Скарлет, стоявшую у двери.

– Конечно, мадам. Я понимаю.

Хотя она ничего не понимала. Она хотела спросить о Рафаэле. Кто-то должен был рано или поздно объяснить, что с ним случилось.

– Хорошо. – Мадам Гальвес кивнула. – Теперь давайте попьем чаю… – она кивнула Эдуардо, который замер у двери, – и лучше познакомимся друг с другом.

Лиз заняла единственный оставшийся стул после того, как все леди расселись. Ее опыт в подобного рода общении был ограничен, но она знала достаточно, чтобы позволить старшим женщинам взять инициативу в свои руки.

Даже бойкая София покорно уселась на диван, сложив руки на коленях. Их с Лиз глаза встретились.

Женщины начали разговор с обсуждения несущественных тем. Когда Эдуардо принес чай и, забрав Скарлет, закрыл за собой дверь, мадам Гальвес повернулась к матери Софии.

– Донья Евангелина, теперь вы должны понять, почему я послала Скарлет к вам. Она не любовница Рафаэля, а любимая родственница мисс Ланье. Мой муж закончил заполнять бумаги на ее освобождение из рабства…

Лиз не сдержалась и вскрикнула от радости, вскочив на ноги.

– О мадам! Я не знаю, как мне вас благодарить!

Мадам Гальвес снисходительно улыбнулась ей и тут же серьезно ответила:

– Мы сейчас до этого дойдем, дорогая.

– О! Да, мадам. – Лиз села на стул. – Но это так прекрасно.

Она радостно улыбнулась.

Донья Евангелина не казалась столь оптимистичной.

– Тогда чей это ребенок?

– Возможно, Лиз сможет рассказать нам, – предположила мадам Гальвес.

– Моя кузина была замужем за кузнецом мадам Дюссой, светской дамы из Мобила. Ну, возможно, не официально, но она считала себя замужней женщиной. Мадам Дюссой давно ненавидит мою семью. Она часто выражала эту ненависть, делая всякие мелкие гадости. Поэтому она продала Скарлет отдельно от ее мужа. Я не думаю, что она знала о ребенке, потому что в таком случае она могла сделать что-то еще более ужасное.

Донья Евангелина замигала:

– Понимаю. – Она посмотрела на мадам Гальвес. – Пожалуйста, продолжайте, леди.

Мадам Гальвес кивнула.

– Мой муж хотел, чтобы Скарлет и мисс Ланье снова были вместе, но сначала ему надо было убедиться, что оценка Рафаэля основана на фактах, а не на чувствах.

– На… чувствах?

Лиз посмотрела на хозяйку дома. У этого загадочного объяснения явно был какой-то подтекст.

– Да. Даже родители Рафаэля не знали, что он служит стране в немного ином и более опасном ключе, чем кажется всем вокруг. Дон Хоакин, его отец, служил при генерал-губернаторе Алехандро О’Рейли, как и мой муж, а его братья служат на испанском флоте. Но Рафаэль, занявшись торговлей вместе с Оливером Поллоком, служил также связным между Американским Континентальным конгрессом и двором в Мадриде. Его Величество и мой муж, как его представитель, высоко ценят информацию, добытую Рафаэлем во время его путешествий на кораблях Поллока по английским портам.

Лиз была поражена. Рафаэль был шпионом. Ей следовало догадаться раньше. Его экстравагантное поведение и шутовские манеры были лишь ширмой, скрывавшей острый ум. Как он умудрялся оказываться в нужное время в нужном месте! Как он моментально забрал ее из Мобила, как смог найти и спасти Скарлет! Он несомненно знал, куда отправился Симон.

Лиз вздрогнула. Все, что он ей говорил, каждый его романтический и милый поступок по отношению к ней был обусловлен некими тайными целями, и ей никогда не было суждено понять, где правда, а где ложь.

Он ее называл мое сердце.

Нет, она была его дурочкой.

Заставив себя успокоиться, она сложила руки на коленях и подняла взгляд на мадам Гальвес.

– Я полагаю, что взамен за освобождение Скарлет вы хотите что-то от меня. Я сделаю все, что попросите.

Мадам Гальвес, казалось, поняла, что творится у нее в душе. Она криво улыбнулась:

– Не спешите соглашаться, дорогая. Вы должны знать еще кое-что. Ваша семья уже сослужила нам хорошую службу. Но это хранилось в секрете. Даже Рафаэль узнал об этом лишь недавно. Ваш брат Симон…

– Симон! Но он же ненавидит испанцев! – выпалила Лиз.

– У него были на то свои причины, но ваш брат практичный молодой человек. У него и вашего деда все еще сохраняются крепкие связи с вашей семьей здесь, в Новом Орлеане.

Лиз вспомнила о разговоре с Симоном после прогулки по заливу с Рафаэлем. Симон вел себя так, словно ненавидит Рафаэля, но, когда Лиз задала ему вопросы о восстании, в его ответах было что-то подозрительное. По всей видимости, Симон был актер не хуже, чем Рафаэль.

– Значит… Симон тоже сочувствует американцам?

Лиз все еще не могла в это поверить.

– Да. Он сейчас с Рафаэлем. Я не могу сказать где.

Столько потрясений для одного дня было слишком. Сначала она сидела у себя в комнате и скучала, а теперь здесь, в гостиной, весь ее мир переворачивается с ног на голову.

– Мой дед знает?

– Думаю, да. Они были очень близки.

Лиз повернулась к мадам Гальвес:

– Что вы хотите, чтобы я сделала?

Форт Питт

2 сентября 1778 года

У слияния рек Мононгахила и Аллегейни, где они превращаются в реку Огайо, стоял старый форт Питт, похожий на голодного поджарого кота, поджидающего добычу. Рафаэль не был мышью, но он чувствовал себя таким уже уязвимым, ожидая, пока ему откроют ворота возле южного редута. Дрожа, он поднял воротник пальто. В Новом Орлеане все еще было жарко, но, когда он и его спутники направились на север по реке Миссисипи мимо британских фортов в Батон-Руже, Натчезе и Сент-Луисе, а потом по реке Огайо, температура начала падать. Здесь, в долине реки Огайо, явно чувствовалось дыхание осени.

Он гадал, что Симон Ланье, которого он оставил на барке вместе с командой охранять груз, думал об этих чужих пейзажах. В последние три месяца, когда им пришлось путешествовать вместе вверх по реке, они смогли лучше узнать друг друга. Там, где Рафаэль был импульсивен и гибок, брат Лиз вел себя резко, быстро соображая в опасной ситуации. Еще он был очень терпеливым и методичным, когда дело доходило до составления планов. Рафаэль решил, что из них получилась отличная команда для выполнения этого задания, которое состояло в том, чтобы доставить двадцать две с половиной тысячи песо, а также припасы американскому капитану Джорджу Роджерсу Кларку. Все это должно было помочь его кампании по захвату территории племени каскаския.