Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа

Никколо скрыл от Жоана, что он договорился с новым Папой о выгодных для Флоренции условиях в обмен на участие в заговоре против Цезаря и ловушке, в которую он сам его и заманит.

Жоан все более утверждался в своем решении покинуть Рим и записал в дневнике: «Дело моей жизни – это не книжная лавка, а моя семья. Иннико, Антонелло, Педро, моя супруга, даже Паоло и Никколо постоянно говорят мне об этом. Мое упрямство и упорство ничего не изменят, а мое нежелание принять очевидное может послужить причиной трагедии. Анна и вся моя семья не смогут вернуться в Рим, я нужен им в Неаполе. Что ж, так приходит конец мечте».

Тем же вечером Жоан поспешил в Ватикан и потребовал от караульного немедленно известить Микеля Корелью о своем визите.

– Микель, – сказал он, как только тот принял его, – я знаю, что существует договоренность между Делла Ровере, испанцами и Цезарем.

– Да, так и есть. – Валенсиец окинул его суровым взглядом, который делал его похожим на разъяренного быка, готового напасть. – Хотя это и тайна. Откуда тебе об этом известно?

– Это сейчас не имеет никакого значения. Так знайте же, что, как только Делла Ровере станет Папой, он предаст вас.

Дон Микелетто несколько мгновений смотрел на него в задумчивости, а потом пожал плечами.

– Вполне возможно, – ответил он меланхолично. – Тем не менее все уже решено. Мы отдаем себе отчет в том риске, который заключает в себе данный пакт, но дороги назад нет, завтра мы с войском должны будем покинуть Рим, чтобы конклав смог состояться.

– Я решил уехать, Микель, – сказал Жоан с грустью. – Я покидаю Рим. Оставляю книжную лавку. Моя семья нуждается во мне в Неаполе.

Валенсиец пристально посмотрел на него.

– Мне совсем не нравится, что ты уезжаешь.

– Я помогал вам как мог, и моя книжная лавка пережила несколько нападений, – ответил Жоан. – Если Делла Ровере выполнит условия договора, я вам не буду нужен, а если он вас предаст, я ничем не смогу помочь.

– И предашь свою мечту?

– Моя мечта теперь – быть рядом с моей супругой и видеть, как растут мои дети.

Микель Корелья в раздражении покачал головой.

– Удивительная глупость! – воскликнул он, фыркнув. – Ты уже не тот мальчишка, с которым я познакомился. Ты перестал быть солдатом и превратился в гнусного книготорговца.

– Я никогда не хотел быть солдатом: жизнь меня заставила, – ответил Жоан, гордо вздернув подбородок. – А сейчас я тот, кем всегда хотел быть. Я – книготорговец. Профессия такая же достойная, а может, даже более достойная, чем быть солдатом.

– Хорошо, договорились. – Валенсиец провел рукой по воздуху, как если бы хотел перечеркнуть все сказанное ранее. – Ты не солдат, ты – мой друг, и я благодарен тебе за все то, что ты сделал. Тем не менее я прошу тебя подождать выборов следующего Папы и моего возвращения. На этот раз конклав вынесет решение очень быстро. Возможно, тогда ты изменишь свое решение.

– Это я должен благодарить вас за все, что вы для меня сделали, – мягко ответил Жоан. Признание друга тронуло его сердце. – Моя книжная лавка – это ваша заслуга. Я подожду избрания нового Папы только для того, чтобы узнать, кто он. Я исполнил свой долг и сейчас хочу начать жизнь с чистого листа, заняться делами своей семьи.

– Как тебе будет угодно, – сказал Микель и крепко обнял его. – Возможно, мы никогда больше не увидимся. И если это наша последняя встреча, я не хочу расстаться с тобой, не сказав, насколько высоко я ценил нашу дружбу. Мне очень повезло.

– То же самое могу сказать и я, дон Микелетто.

Микель улыбнулся, услышав свое итальянское прозвище из уст Жоана.

– Я всегда буду помнить тебя, – добавил валенсиец взволнованно. – Иди к своей семье, а я останусь со своей. До конца.

На следующее утро Жоан в сопровождении Паоло и своего зятя Педро прибыл во дворец Франсиско де Рохаса. Послу с помощью Великого Капитана удалось добиться того, чтобы семья Колонна, сражавшаяся на стороне Испании, заключила перемирие с семьей Орсини, самой могущественной в Риме и во всей местности Лацио. Благодаря этому и различным льготам и синекурам, пожалованным от имени королей Испании, глава клана Орсини Бартоломео д’Альвиано, злейший враг Цезаря, переметнулся на другую сторону и встал в ряды войск Великого Капитана, чтобы бороться с французами.

Посол, в обмен на еще одну немалую сумму в пользу испанского войска, добился для Жоана встречи с главой клана Орсини. Книготорговец знал, что этот человек приказал атаковать его лавку, и, когда они остались одни в помещении, предоставленном послом, сказал ему:

– Я продал мою лавку Паоло Эрколе, гражданину Рима, которого вы, вне всякого сомнения, прекрасно знаете. Я уезжаю в Неаполь с моим зятем Педро и никогда больше не вернусь. Все работники лавки – итальянцы. Я прошу вас оказать им покровительство и помочь избежать новых нападений.

Бартоломео д’Альвиано, прищурив глаза, внимательно посмотрел на него.

– Я рад, что эта книжная лавка – лучшая в Риме – наконец станет итальянской, – взвешивая каждое слово, сказал он после паузы. – Но ее прошлое позорно. Если вы хотите, чтобы она оказалась под нашей защитой и избежала участи быть сожженной, вы должны заплатить пятьсот дукатов.

Это было целое состояние, но Жоану удалось провести переговоры, в результате которых д’Альвиано согласился снизить сумму до трехсот дукатов.

– Паоло Эрколе заплатит вам пятьдесят прямо сейчас, пятьдесят в начале года и по сто в последующие два.

Д’Альвиано улыбнулся.

– Согласен, но первые сто дукатов должны быть заплачены немедленно. Разбивая оплату на несколько частей, вы хотите обеспечить гарантию защиты нами книжной лавки, не так ли?

– Если лавка закроется, деньги тоже пропадут, – ответил Жоан. – Через несколько дней я покину Рим, а с сегодняшнего дня вы будете вести дела непосредственно с Паоло. Я уже никто в книжной лавке.

После этого Паоло, который вместе с Педро ожидал в соседней комнате, вручил деньги Орсини, и они подписали договорной документ в присутствии испанского посла, выступившего свидетелем. Жоан смотрел на бумагу со смешанным чувством грусти и облегчения.

Когда они остались наедине с Франсиско де Рохасом, посол подписал ему еще один помпезный документ, в котором особо подчеркивал его героические заслуги на службе у королей Испании в войне за Неаполь под командованием Великого Капитана. Взамен Жоан вручил ему оговоренные двести дукатов на расходы, связанные с ведением войны.

– Книжная лавка спасена, – сказал он Паоло, когда, уже находясь дома, подписал бумаги о продаже. – И она ваша. Дайте мне пару дней, чтобы собрать вещи, и мы отправимся в Неаполь.

– Оставайтесь столько, сколько вам нужно, Жоан, – ответил римлянин, пожимая ему руку.