Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа

– Бросьте оружие! – потребовал тот, что со шпагой.

Жоан прекрасно понимал, что практически ничего не сможет сделать против четверых противников. Как только он ослабит внимание хоть на секунду, тот, что с копьем, не преминет пронзить его. Но даже в этот момент, будучи уверенным, что смерти ему не избежать, Жоан решил защищаться. Он чувствовал боль в спине, чувствовал, как сочится из раны кровь.

– Помогите! – снова закричал Жоан.

Его шпага все еще внушала страх, и он смог отразить пару выпадов того, что был вооружен копьем. Отводя оружие левой рукой, Жоан одновременно пытался предупредить удар и ни на секунду не ослаблял внимания. Казалось, что нападавшие выжидали удобный момент и время от времени подталкивали друг друга с целью, чтобы кто-то из них отважился нанести решающий удар, но, похоже, никто не осмеливался сделать это.

Жоан не питал никаких иллюзий: он был окружен и возможность вырваться из лап нападавших сводилась к нулю. Как только он хоть на мгновение потеряет бдительность, тут же будет убит.

– Сюда! На помощь! – заголосил он в отчаянии.

Он слышал звук открывавшихся окон и оконцев и хорошо понимал, что из безопасной темноты своих комнат глаза многочисленных наблюдателей следят за разворачивающимся действом в ожидании увидеть его смерть. Жоан еще раз упрекнул себя в тупости, осознавая, что у него даже не будет возможности проститься с Анной, матерью и сестрой, которые находились всего в нескольких шагах от него. Как же близко и одновременно далеко они были! Вдруг бандиты, как будто придя к соглашению после того, как услышали его крик, перешли в наступление. Тот, что с копьем, метнул его, и Жоан с трудом уклонился от него. Остальные набросились на него. Это был конец. Шпагой он пресек удар справа, но взвыл от боли, получив удар дубинкой в левое плечо. Инстинктивно Жоан ударил кинжалом влево и, почувствовав, что попал в кого-то, сразу услышал крик боли. Его нервы напряглись в ожидании смертельного удара, когда неожиданно вспышка от выстрела взрезала темноту площади и раскат взрыва от выстрела из аркебузы разорвал мнимую тишину ночи, полную шорохов и стонов. Тип с копьем, вскрикнув, рухнул замертво.

– Держи их! – страшным голосом завопил кто-то, и от звука стрелы из арбалета, вонзившейся в одно из оконцев дома, к которому прижался Жоан, у него зазвенело в ушах.

– Уходим! – крикнул один из бандитов.

Повторять не пришлось, и они в мгновение ока растворились во тьме, оставив на земле своего агонизирующего сообщника – того, что был вооружен копьем. Жоан, задыхаясь, прислонился к двери, не веря тому, что произошло. У него болели плечо и спина, тем не менее он испытывал неописуемый восторг и облегчение. Только что он родился заново. Во тьме он узнал Никколо, все еще сжимавшего в руках аркебузу, и некоторых из своих мастеров и подмастерьев, вооруженных арбалетами и шпагами.

– Как вы? – спросил флорентиец.

– Жив пока и искренне удивлен этому, – ответил Жоан, силы и настрой которого вернулись к нему, когда он увидел своих людей. – Особенно после выстрела из аркебузы и арбалета, которыми вы могли прикончить меня в темноте.

– Альтернативы не было, Жоан, – попытался оправдаться Никколо. – Это счастье, что вы стали кричать. Мы узнали ваш голос и поняли, что на вас напали. Положение было аховым, и я решился пойти на риск.

– Я знаю, друг мой. Прекрасно все понимаю. Вы спасли мне жизнь. Спасибо.

И Жоан обнял Никколо.

– Благодарите синьору Анну. Она беспокоилась о вас и отправила нас на дорогу к Ватикану.

– Конечно, я поблагодарю ее. Не сомневайтесь в этом.

И, опираясь на своего друга и подмастерья, Жоан, не помнящий себя от счастья, что вновь окружен своими близкими, направился к книжной лавке. Позади на площади остался лежать поверженный бандит, и никого не волновало, жив он еще или мертв.

«Я чуть не погиб из‑за своей идиотской гордости», – написал Жоан в своем дневнике несколько дней спустя, когда его раны начали затягиваться.

Анна облегченно вздохнула, увидев Жоана, сопровождаемого Никколо и подмастерьями. Они шутили, приближаясь к дому, но она мгновенно поняла, что с ее мужем не все в порядке, ибо при ходьбе он опирался на флорентийца, а его лицо кривилось в болезненной гримасе.

– Что случилось?

– Ничего особенного, неудачная встреча на дороге, – сказал Жоан, заставляя себя улыбнуться. – Все образуется.

Анна тут же оценила ситуацию и с помощью Никколо помогла Жоану подняться в комнату, где сосед-эскулап в скором времени оказал ему необходимую помощь. Он заверил, что рана на спине была поверхностной, убедился в том, что ее хорошо продезинфицировали, и удостоверился, что удар в левое плечо не задел и не сломал кость. Жоану несказанно повезло, и он мог жить обычной жизнью.

– Те, кто на вас напал, имели отношение к Хуану Борджиа? – спросила Анна с тревогой в голосе, когда они остались в спальне одни.

Анна прекрасно осознавала, насколько Жоан был обеспокоен поведением папского сына, и его беспокойство стало передаваться и ей. Конечно, Анне льстили знаки внимания и то, что этот прекрасно выглядевший молодой человек выделял ее из ряда других, поэтому она тоже относилась к нему с симпатией. С излишней, надо признать. Поначалу Анна была уверена, что с изяществом и непринужденностью управляла все более недвусмысленными намеками герцога, но теперь она начала сомневаться в этом.

Соперничество между двумя мужчинами меняло кардинальным образом все: отныне она боялась за жизнь своего супруга. В лавке Анна вела разговоры со многими посетителями, и все они сходились в отрицательной оценке поведения Борджиа.

– Нет-нет. Это были просто бандиты, – ответил Жоан. И, увидев недоверчивый взгляд жены, твердо повторил: – Это были бандиты, уверяю вас.

– Как получилось, что вы возвращались так поздно, причем один и пешком?

– Микель Корелья предложил мне взять коня, но я отказался. Мне очень жаль, я повел себя неразумно.

– Но во имя Бога, Жоан! – воскликнула она порывисто и с нежностью. – Вы же знаете, как я вас люблю и как вы нужны всей семье.

– Я очень сожалею, – ответил он. Совсем недавно, будучи уверенным в неминуемой смерти, Жоан с непередаваемыми чувствами думал о своей семье. – Мне очень жаль, правда. Простите меня.

Анна видела, как глаза Жоана увлажнились от переполнявших его эмоций; он глубоко вздохнул, когда она с любовью обняла его. Не было необходимости спрашивать, и так было ясно, что визит в Ватикан не принес ожидаемых результатов.

– Вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы поужинать вместе со всей семьей? – спросила Анна, когда немного успокоилась, удостоверившись в относительно нормальном состоянии мужа.