Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа

– Они этого не сделают, – сказала она, нежно проводя рукой по его щеке.

– Поживем – увидим. Все было бы хорошо, если бы этот хлыщ герцог Гандийский не превратился в одночасье без всякого на то основания в главу клана, став таким образом самым могущественным человеком в Риме. Вы сами прекрасно знаете, что он покушается на вашу честь. И хочет сделать вас своей любовницей.

– Только чтобы воткнуть еще одно перо в плюмаж своей шляпы.

– Я просил помощи у Микеля Корельи, но он мне отказал. Он заявил, что ничего не может сделать для того, чтобы остановить герцога, и что будет защищать его любой ценой. – Жоан помолчал, задумавшись, и продолжил с еще большей горячностью: – Вы знаете, что на нашей родине были так называемые освобожденные крестьяне, которыми всячески помыкали. Одним из позорных обычаев было право первой ночи, когда господин лишал невесту девственности до свадьбы. Крестьяне в течение долгих лет боролись против этого обычая и прочих беззаконий, многие полегли в борьбе, но все-таки добились своего. А сейчас я чувствую себя одним из них. Я не подчинюсь этому беззаконию, Анна. Мы свободные люди.

– Успокойтесь, все будет хорошо.

– Однако этот тип слишком часто навещает вас.

– Он ничего не добьется.

– Микель Корелья сказал мне, что, возможно, у вас свое мнение на этот счет, отличное от моего, – произнес Жоан, судорожно сглотнув слюну. Затем он внимательно посмотрел в глаза своей супруги и добавил: – Что вы, возможно, захотите уступить.

– Боже мой, конечно нет! – засмеялась Анна. – Не говорите глупостей. Я люблю вас и ничего не хочу от этого молокососа, пусть он сколько угодно красуется и угрожает.

– Он не отступится, будет настаивать. И не только потому, что хочет заполучить вас, но и потому, что думает о том, чтобы свести счеты со мной.

– Успокойтесь, – с улыбкой сказала Анна. – И не ссорьтесь больше с ним. Если вы сделаете это, у нас точно будут проблемы. Предоставьте это дело мне, я знаю, как обращаться с ним. У него ничего не получится, обещаю вам, и он отступится, ему надоест.

Жоан посмотрел на нее с надеждой, но сомнения так и не покинули его.

– Вы обратили внимание, как политика влияет на популярность нашего заведения? – спросил Никколо Жоана.

Они сортировали партию книг, доставленных из типографии Антонелло де Эррико, книготорговца из Неаполя. После того как все экземпляры были переписаны, они стали наводить порядок, расставляя их на полках в самой лавке и в залах. Оставшиеся книги отправили, как обычно, в хранилище. В этом случае они вносили новые записи в инвентарную ведомость, где указывали местонахождение книги и ее цену. Эта работа была нудной, но необходимой.

Жоан прекрасно понимал, насколько успех его дела зависел от сторонников Папы; тем не менее он был готов выслушать Никколо. Он ценил исключительные способности, которые проявлял флорентиец, добывая информацию, и уважал его за умение делать верные выводы.

– Узы, связывающие нас с Папой и его друзьями, очевидны. Хотя я уверен, что вы располагаете дополнительной информацией…

– Да, есть кое-что еще, – подтвердил флорентиец, глаза которого сузились, а губы растянулись в забавной и хитрой улыбке. – Посмотрите-ка.

Жоан понял, что его друг наслаждается моментом, и приготовился слушать. Флорентиец выложил на стол записки, в которых он связывал события, имевшие место с момента открытия лавки, с объемом продаж в ней.

– Совершенно очевидно, что военные действия сторонников Франции, когда она заняла Неаполь, и их союзников, среди которых выделяются Орсини, отняли у нас многих клиентов, – заключил Никколо, перечислив целый ряд событий. – Однако действия Священного Союза, созданного Папой для противодействия французам, и в особенности события, связанные с именем испанского генерала Гонсало Фернандеса де Кордовы, способствовали тому, что люди вдруг проявили интерес к чтению и лавка наполнилась клиентами.

Жоан рассмеялся.

– Совсем не обязательно было оперировать таким количеством цифр, событий и дат, чтобы прийти к подобному выводу.

– Однако есть еще один немаловажный фактор, значимость которого для этого заведения неуклонно возрастает.

– И что же за фактор?

– Ваша супруга. Постепенно Анна превратилась в одну из самых привлекательных женщин города, и для многих дам она является иконой испанского стиля в Риме, ее считают даже элегантнее Санчи и Лукреции. Синьоры, посещая лавку, чувствуют себя здесь весьма уютно, и эти встречи пользуются неизменным успехом.

Жоан кивнул. Он и сам это прекрасно знал. Успех Анны вызывал у него противоречивые чувства: смесь гордости и предубеждения; для него его жена была прекраснейшей в мире, и он предпочитал, чтобы другие мужчины не восхищались ее красотой и грацией так откровенно. Он ощутил колику в животе, вспомнив герцога Гандийского и разговор с Микелем Корельей. Хуан Борджиа стал главой клана каталонцев, и лавка Жоана, как доказал только что Никколо своими расчетами, полностью находилась в его руках. Жоан решил открыться другу.

– Вы знаете, что я обедал с Микелем Корельей.

Никколо кивнул.

– То, что произошло на днях между Анной и герцогом Гандийским, очень обеспокоило меня, и я не мог ждать, когда Микель посетит нас. – Жоан почувствовал, как от воспоминаний у него начинает закипать кровь. – Я попросил его о помощи, но вместо этого услышал совет, смысл которого заключался в том, что я должен смириться и искать выгоду в сложившейся ситуации.

– Что ж, эта лавка уже сама по себе является привилегией, которую Борджиа вам предоставляют, – ответил флорентиец.

– Прежде я оторву ему голову! – вскричал Жоан раздраженно. – И к черту лавку!

– Взвешивайте ваши слова, прежде чем произнести их, Жоан, – сказал Никколо озабоченно. – Думаю, вы не все знаете из того, что говорят о нашем друге Микелетто.

– И что же о нем говорят?

– Что его главной добродетелью является преданность. Это цепной пес, безраздельно преданный Борджиа. И он способен убить человека, а потом спокойно спать, как это делаете вы, убив, например, блоху. Он ни секунды не колебался, когда расправился со старыми товарищами по оружию, которых до того, как он решил, что они предали Папу, считал своими близкими друзьями.

– Он военный человек…

– Он больше, чем солдат, – это наемный убийца, палач. И похоже, ему нравится убивать. Он в совершенстве владеет любым видом оружия, но больше всего ему нравится набрасывать веревку на шею жертвы и постепенно душить ее, закручивая веревку с помощью палки.

– Гаррота! – пробормотал Жоан и вздрогнул, с ужасом вспомнив этот способ казни. Его обычно применяли палачи, когда приговоренные инквизицией к сожжению на костре каялись и получали прощение Церкви, чтобы умереть быстрой смертью, а не корчиться в языках пламени.