Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история

И разумеется, подневольные, как и свободнорожденные, верили в магию и сверхъестественные силы. Колумелла советовал, чтобы хозяин запрещал надсмотрщику допускать в поместья разных прорицателей и гадалок (haruspices и sagaes), потому что «те и другие, распространяя пустые суеверия, толкают грубые души на расходы, а затем и на преступления» (О сельском хозяйстве, 1.8–9). Интересно, однако, отметить, что в греческих магических папирусах практически нет сведений о магических обрядах, отвечавших интересам рабов, кроме приведенного выше заклинания, призванного защитить беглого раба, и нескольких других, совершаемых в покровительство рабочих разных профессий, в частности колесничего. Исходя из аналогии с Новым Светом, можно было ожидать заговоров или заклинаний против, например, злобного надсмотрщика, но ничего подобного там не нашлось. Это наводит на мысль, что у рабов-магов и рабынь-колдуний имелись свои, особые чары и заклинания, которые не дошли до нас. С предсказателями судьбы дело обстояло иначе. Уже говорилось, что у Артемидора часто упоминались рабы со своими проблемами, т. е. эти люди действительно являлись частыми клиентами. Нетрудно представить, что разные шарлатаны, выступавшие в роли гадальщиков и магов, пользовались огромной популярностью городских и деревенских рабов, пытавшихся найти хоть какую-то опору в своей жизни, полной превратностей.

Связанный крепкими узами со своей семьей, друзьями и религиозной общиной раб жил в постоянном страхе разлучиться с ними, если его продадут на сторону. Избавление от этой мучительной тревоги давало ему обретение свободы. Хотя при этом он терял некоторую стабильность существования, но, как выразился один герой в пьесе Плавта «Пленники» (119), «я уверен, все мы предпочли бы стать свободными, а не рабами». Эзоп много раз обращался к своему хозяину Ксанту с просьбой отпустить его на волю, но тот лишь кормил его обещаниями. Если воспринимать приключения Луция в образе осла в романе Апулея как притчу о жизни в рабстве, то розы, которые он должен был съесть, чтобы снова вернуть себе человеческое обличье и достоинство (и, как оказалось, обрести спасение в почитании культа Исиды), стали образом свободы.

Наконец-то свободен! Раба провозглашают свободным в соответствии с установленной законом процедурой. Обратите внимание на головной убор раба. Музей Маримонт, Бельгия. Фото предоставлено музеем

В «Кармен Астрологикуме» карты часто указывали на ожидавшее раба освобождение. В толкованиях снов Артемидора также множество упоминаний о надежде на свободу. Освобожденные рабы оставили множество надписей о своей судьбе, и вся литература элиты буквально полна историй о свободе рабов. Вот одна из характерных надписей, сделанная от имени бывшего раба: «Посвящается гению Анния Мацера и Лициниана. Я, Алфий, их раб, поставил этот памятник в исполнение данного мною обета – теперь я свободен!» (CIL 12.619, Ориол, Франция).

Отпустить раба на волю мог только его хозяин. Другим и единственным способом получить вольную являлось доказательство в магистрате факта своего незаконного обращения в раба. Хозяева зачастую исполняли свое обещание и отпускали рабов на волю. Это делалось, чтобы остальные подневольные охотнее подчинялись им в надежде тоже обрести свободу. Но интересно отметить, что авторы трудов о сельском хозяйстве не включали это обещание в число наград, стимулировавших раба к послушанию. По закону он обретал свободу, если уплачивал выкуп за себя; если его господин заявлял об этом в присутствии друзей или членов городского совета либо включал пункт о его освобождении в свое завещание. Если рабу официально предоставляли волю в магистрате, то вручали ему документ, подтверждавший полученный им статус вольноотпущенника (Дигесты, 3.2.8.1). К сожалению, таких документов обнаружено немного, но о них часто упоминается в письменных источниках египетского происхождения. Существует несколько экземпляров «вольных» на греческом языке; а ниже приводится перевод обнаруженного текста на латинском: «Марк Аврелий Аммоний, сын Луперга, сын Сарапиона, из Гермополиса Великого, древнего и прекрасного, заявляет в присутствии своих друзей, что выросшая в его доме рабыня Елена, примерно 34 лет, больше не является рабыней и отныне свободна. В качестве выкупа за ее свободу он получил 2200 августинских драхм от Аврелия Алея, сына Инария, из области Тисихей провинции Хермополит. Алей, сын Инария, дал деньги вышеупомянутой вольноотпущеннице Елене и не будет заявлять к ней претензий за это. Совершено в Гермополисе Великом, древнем и прекрасном, за семь дней до месяца августа, во время правления консулов Грата и Селеуса, в третий год правления Цезаря Марка Аврелия Антония Пия Счастливого Достопочтенного» (M.Chr. 372).

В отличие от документа, подтверждавшего увольнение солдата из армии, текст которого гравировался на бронзовой табличке, «вольная» рабу представляла собой восковую табличку в деревянной рамке, т. е. была недолговечной. Ни в художественной литературе, ни в научных работах нет упоминаний об освобожденном рабе, который в доказательство своей свободы предъявлял бы такой документ. При розысках беглого раба его опознавали по описанию внешности и возвращали хозяину; при этом не говорилось, что это сделано потому, что раб не смог предъявить документ, подтверждавший его освобождение. Следовательно, такой документ, с одной стороны, ввиду своей хрупкости и недолговечности затруднял рабу побег, а с другой – мог быть легко подделан, на самом деле он не имел большого значения. Однако сам факт получения свободы являлся поводом для огромной радости и ликования. В одном союзе, состоявшем из свободнорожденных и рабов, раб, ставший свободным, должен был прийти на очередное собрание с амфорой вина – примерно три его ящика – для пышного пиршества в честь этого великого события (ILS 7212, Ланувио, Италия).

Конечно, не все подневольные со временем обретали свободу; многие пребывали в рабстве до конца своих дней. Предположительно, мужчин редко отпускали на волю раньше 30 лет (хотя этому противоречат сведения из Египта), а женщин – до достижения ими сорокалетнего возраста, когда заканчивался их детородный период. Источники свидетельствуют, что рабы, служившие в городских хозяйствах, имели больше шансов стать свободными, чем те, которыми владели крупные землевладельцы. Тем не менее для рабов, видевших вокруг вольноотпущенников, надежда получить «вольную» могла быть близкой или отдаленной, но согласно произведениям художественной и научной литературы, а главное – «голосам» самих невольников, в многочисленных «предсказаниях», эти люди никогда не переставали мечтать о свободе.