Лора Бекитт - Аромат лотоса (сборник)

– Откуда ты знаешь?

Аравинда смущенно улыбнулся.

– Подслушал. Я ведь жил во дворце! Я не хотел говорить об этом, потому что боюсь за твою жизнь.

– Ты мне поможешь?

– Да, господин!

– Пойдешь со мной?

Юный индиец решительно покачал головой.

– Нет. Пожалуйста, не приказывай, не проси. Я остаюсь в крепости.

– Хорошо. Скажи, тебя ни в чем не обвинят?

Аравинда пожал плечами и сделал наивное лицо.

– Я скажу, что ничего не знал и не знаю. Кто я такой? Шудра, глупый слуга…

Анри вспомнил, как оговорил себя под пытками, но промолчал. Соблазн был велик. Он стоил риска, а возможно, даже жизни, сытой, беспечной и недолговечной. Как только терпение англичан или французов лопнет и они всерьез решат взять крепость, Киледар не выдержит натиска или долгой осады.

В воздухе витал аромат трав и нагретой солнцем листвы. В недосягаемой вышине мерцали огненные точки, вспыхивали и на секунду гасли в ритме, едином для всех земель, для всей необъятной Вселенной. Анри прислушался. Никаких посторонних звуков, лишь едва слышимое колыхание зарослей и сонный шелест ветра в деревьях.

Неужели – свобода?! Анри хотелось погрузиться в нее до головокружения, до дна! Слегка пригнувшись, он пошел вперед.

Долгие дни и ночи они с Аравиндой выслеживали и высматривали, когда лучше бежать из крепости. Анри был предельно осторожен. Аравинда предупредил, что мусульманские воины не знают пощады. Как и в прежние времена, они использовали стрелы и пускали их в каждую тень.

Сожженная безжалостным солнцем трава колыхалась с таким звуком, точно во тьме кто-то тяжело и тревожно дышал. Под деревьями расползались густые тени, длинные и мрачные, похожие на щупальца неведомого чудовища.

Молодой человек почти добрался до густых зарослей, когда услышал позади какой-то шум и едва различимый возглас. Анри оглянулся и увидел, как со стороны крепости мчится легкая черная тень. В ту же секунду послышался свист, а затем короткий сдавленный крик. До спасительной границы, за которой начинались джунгли, оставалось несколько шагов. Если броситься к ним что есть сил, он успеет скрыться!

Сердце билось как бешеное, ритм его ударов был похож на движения неистово раскачивающегося маятника. Что делать? Как быть? Убежать, укрыться в темноте? Или… Кто бежал следом за ним, кого могли сразить стрелой?!

Анри остановился, потом повернул назад. На потрескавшейся, горячей, дышащей зноем земле, скорчившись, лежал Аравинда и еле слышно стонал. Анри наклонился и увидел искаженное от боли лицо и закатившиеся глаза.

– Я решил пойти с тобой, – из последних сил прошептал юноша.

– Не разговаривай! Молчи!

Анри осторожно повернул скованное судорогой тело и уви дел торчавшую из спины стрелу. В тот же миг его окружили люди; они говорили на непонятном языке, а Анри яростно кричал по-французски и на хинди:

– Не убивайте! Позвольте вернуться в крепость! Этот человек ранен, его нужно спасти!

Странно, но его вид и слова возымели действие. Анри поднял Аравинду на руки и понес, умоляя всех известных и неизвестных богов пощадить жизнь юноши.

Войдя в крепость, он вел себя подобно безумцу; уверял, что не произнесет ни слова в свое оправдание, пока к Аравинде не позовут врача. В результате раджа прислал лекаря, и тот, осмотрев раненого, сказал, что, хотя стрела задела легкое, надежда на выздоровление есть. Стрелу извлекли, рану забинтовали; Аравинду напоили опием и уложили в постель. Анри всю ночь просидел рядом, а наутро к нему пришел Викрам.

Выражение его лица было мрачным и суровым. Он не стал садиться и с ходу произнес:

– Никто не ожидал от вас такого, Анри!

Анри медленно поднял взгляд, хранивший след недавней ярости.

– А что вы ожидали? – произнес он холодно и резко, без налета прежней вежливости. – Что я буду жить, наслаждаясь беззаботным существованием и роскошью, которые кто-то принимает за свободу и счастье? Задумывались ли вы над тем, каково мне было присутствовать на допросах пленных англичан? Прежде я жил в их лагере – за кого они могли принять меня теперь?! За пределами крепости осталась моя жена, которая, возможно, считает меня погибшим, ютится неизвестно где и голодает! Так чего стоит ваша свобода?

– Я никогда не называл это свободой. Я говорил, что такова необходимость.

– Это ваша точка зрения, – отрезал Анри.

– Вам повезло, что вы остались живы, – заметил Викрам. – Кто рассказал вам о проходе? Ваш слуга?

– Он здесь ни при чем.

– Тогда откуда такие сведения?

– Об этом вы никогда не узнаете. Когда-то я проявил слабость под пытками, но больше этого не будет.

Викрам пожал плечами.

– Мальчишка побежал за вами. Значит, он знал, куда и каким путем вы идете!

– Я ему рассказал. Звал за собой. Сначала он отказался, а потом передумал.

– Чем вы его приманили? Деньгами?

– Я как раз пытался ему объяснить, что деньги, сытость, безделье и видимая беспечность существования – это не главное.

Викрам усмехнулся. В его лице что-то неуловимо дрогнуло, и отрешенность во взгляде исчезла.

– Полагаете, он стал счастливее? Вам ничего не изменить: шудра способен изведать лишь судьбу шудры. Истинное человеческое счастье заключается в том, чтобы существовать среди себе подобных и не мечтать о большем.

– Вы в самом деле так думаете? Люди придумывают границы и живут в их пределах всю жизнь, даже не задумываясь, правильно ли это. А еще надеются на благие перемены в последующих перерождениях! – с горькой иронией воскликнул Анри.

Викрам смотрел серьезно и строго.

– Именно поэтому границ нарушать нельзя.

– А освободиться можно?

– Да. Каждый сам выбирает свою дорогу к богу. Если она окажется истинной, круг перерождений будет разорван. Душа человека навсегда останется в высшем мире и больше не возвратится на землю.

– Истинной – это значит безгрешной?

– По-вашему, да.

– Это невозможно. Или вы думаете иначе?

– Не знаю, – ответил Викрам. – Моя жизнь не была безупречной.

Анри внимательно посмотрел на него.

– Аравинда говорил, это вы его спасли.

Викрам усмехнулся.

– Помните, вы сказали, что ваша мать велела вам относиться к каждому просящему так, словно это бог? Когда я увидел огромные глаза этого мальчика, его грациозно сложенные руки, в голову пришла мысль: что, если это юный Натараджа, прекрас ный бог, которого хотят изувечить? Я многое пережил и познал, но все еще умею ценить и чувствовать настоящую красоту. Я выкупил мальчика и посоветовал обучить его танцам. Теперь отдал его вам, потому что он неопытен в жизни и наивен, как ребенок, а вы, надеюсь, сумеете вылепить из него что-то достойное.

Сумеете закалить его душу.

– Вы совершили благородный поступок.