Надя Хашими - Пока не взошла луна

«Не забывай, как ты отвечал в Греции. Говори то же самое».

Начался допрос. Салим уже знал, как это происходит.

– Откуда ты? Почему уехал из Турции? Что делал в Греции? Кто ехал с тобой? Сколько тебе лет? Говори правду: сколько тебе лет?

– Я из Афганистана. Я не хочу быть беженцем в Турции или Греции. Я один. Мне пятнадцать.

Ему в основном удавалось отвечать по-турецки, а там, где слов не хватало, он выкручивался с помощью английского. Казалось, полицейского это забавляет.

– Пятнадцать? Хм… – Знакомая недоверчивая ухмылка. – Почему ты уехал из своей страны?

Салим решил говорить начистоту, по крайней мере хоть в чем-то.

– Я хочу в Англию. В моей стране Талибан. Они опасные. Они убивают. У нас не было денег, работы, мы не могли учиться.

Что, если они собираются отправить его на родину? Он не мог вернуться. Один он бы там не выжил.

– Ты воевал?

– Нет! Я учился. Мой отец был инженером. Они забрали моего отца… и убили его.

У Салима разрывалось сердце от этих слов, но, похоже, они все еще сомневаются. С него уже содрали кожу, ему перемыли все кости, разделали, как тушу после убоя, а им все мало!

– Ты не хочешь оставаться в Турции?

Салим помотал головой.

– Но ты немного знаешь турецкий.

Салим кивнул, не зная, поможет это ему или навредит.

– Ты знаешь кого-нибудь в Турции? Ты жил здесь?

Эти вопросы казались более опасными. Салим сказал, что познакомился здесь с несколькими мальчиками, но не знает, где они сейчас. Он признался, что жил в маленьком городке и работал на ферме, но солгал, что не помнит названия города, и уверил полицейского, что возвращаться туда не хочет.

Полицейский вышел и вернулся с еще одним человеком. Они стояли у входа в комнату для допросов и тихо о чем-то говорили. Салим не слышал слов и не мог ничего прочитать по загадочным выражениям их лиц. Удачно ли он ответил? Не показалось ли им, что он лжет? Что они собираются делать?

У него раскалывалась голова. Запах человеческих тел, голод и сигаретный дым отдавались в ней пульсирующей болью. Салим устал. Ему казалось, что стул слишком жесткий для его костлявого тела.

Двое вошли в комнату.

– Ты должен уехать из Турции.

Салим кивнул.

– Ты не должен возвращаться в Турцию. Если тебя арестуют где-то еще, говори, что никогда не был в Турции. Не говори по-турецки. Ты немного знаешь английский, этого достаточно.

Салим не совсем понимал, что означают эти предупреждения. Выглядело все так, словно они собираются завязать ему глаза, покружить на месте, а потом вытолкнуть в неизвестность. Они собирались выслать его обратно в Грецию? В Иран? Полицейскому не понравилось молчание Салима. Возможно, он неправильно его истолковал. Во всяком случае, он подошел и ударил Салима.

Тому стало вдруг очень страшно.

– Если тебя снова поймают в Турции, ты об этом пожалеешь.

Еще один удар. Ухо пронзила боль. Салим не поднимал головы.

– Ты понял, что я сказал? Ты же говорил по-турецки? Почему сейчас перестал?

– Я понял, – с трудом выдавил Салим.

Полицейский схватил его за локоть и поволок через все здание к выходу на улицу. У Салима заплетались ноги, он спотыкался, пытаясь не упасть.

Солнце ударило по глазам, и он инстинктивно поднял руку.

От сильного толчка в бок Салим упал на землю. Его ударили ногой слева по ребрам. В раскрывшийся рот попала земля.

– Может, тебе и вправду пятнадцать. Ты падаешь как мальчик, а не как мужчина, – рассмеялся полицейский. – Чтобы в Турции ты больше не попадался! Найди, как уехать, и не возвращайся.

Салим осторожно поднялся на ноги и кивнул. Его отпустили. Полицейский вернулся в здание, хлопнув дверью. Салим остался снаружи. Он постоял некоторое время, сомневаясь: это могла быть ловушка или проверка. Дверь не открывалась. Никто за ним не выходил.

Салим сделал несколько шагов. Ничего не произошло. В нем закипел адреналин, и он бросился бежать. Он мог спастись! Салим мчался по тихим улочкам и петлял между какими-то зданиями. Он не знал, где находится и куда бежит, но понимал, что нужно убраться от полицейских подальше, пока они не передумали.

Упершись руками в колени, он, задыхаясь, остановился. Во рту пересохло. Он попытался отплеваться от набившейся в рот земли. Желудок скрутило, и Салима вырвало на стену желчью. Левую сторону тела пронзило болью. Тяжело дыша, он ждал, пока все пройдет.

Позади шагов не слышалось. Никто за ним не гнался. Полицейские его не преследовали. Они его не искали, но ясно дали понять, что попадаться он не должен. Следовало уехать из этого города как можно скорее. Кое-какие деньги у него были. Мог ли он снова попасть в Грецию без паспорта и вообще без каких-либо документов?

«Что мне делать? – подумал он. – Мадар-джан, скажи, пожалуйста, что мне делать».

«Сосредоточься. Думай. Ты можешь».

Он постарался успокоиться, потому что мысли начали беспорядочно разлетаться. Когда буря в голове чуть стихла, он услышал мамин голос: «Найди еду и безопасное место. А потом возвращайся в Грецию».

Салим огляделся вокруг и не увидел ни единого магазина или киоска. Здесь не к кому было подойти. Теперь он стал как мальчишки в сквере Аттики. Он разделил их судьбу, выпав из своей, лишившись своих преимуществ – паспорта и семьи. У него не было драгоценностей на продажу. Он мог рассчитывать лишь на припрятанные деньги. Становилось страшно от историй, которые он слышал в сквере, от того, через что пришлось пройти выжившим.

Но в голове начало проясняться. Тыльной стороной руки он вытер рот.

«Наверное, я ужасно выгляжу».

Петляя по улочкам, Салим направился к более оживленным районам в поисках самого необходимого: еды и крова. И способа добраться до Менгена.

В голову ему пришел только Менген. Там он мог обратиться к Хакану и Синем, чтобы они помогли разыскать мать. Ему стало легче при мысли, что он может снова оказаться в их доме.

Еда нашлась легко: он слишком отчаялся и устал, поэтому мог и заплатить за нее. Ему нужны были силы на будущее. В магазине скривились, но приняли пропотевшие евро, которые он вытащил из носка.

Посыпанный кунжутом хлебец, самая дешевая еда, которую он смог найти, успокоила его бунтующий желудок. Перевалило за полдень. В голове билось множество молоточков, убаюкивая его. Салим чувствовал, как его сверлят глазами, может быть, даже показывают пальцами.

Он нашел общественный туалет и постарался как можно чище отмыть лицо, а потом, набирая воду в сложенные ладони, облил тело, сантиметр за сантиметром. Левой рукой он двигал осторожно – болел бок.

Мальчики в Афинах рассказывали, как добирались до Греции. Кто-то – на суденышках контрабандистов, кто-то – в грузовиках, перевозимых на пароходах. Оба способа были опасными. Все слышали, как люди тонули или гибли, раздавленные грузовиками в порту. К тому же Салим даже не знал, где искать контрабандистов. Лучшим выходом казалось проделать длинный путь в Менген, собраться с силами и составить хороший план.