Барбара Ханней - Незнакомый муж

Большой сезон – вершина года. С ним всегда связана большая радость. С первого раза она с восторгом ездила верхом по широким долинам, помогала искать коров, отставших от стада по оврагам и кустарнику, а потом отгонять стада на ночевку в загоны. Лучше всего было, когда после долгого и тяжелого дня в буше наступала прохладная ясная ночь под сводом небес, полным сверкающих звезд, и… Макс…

– Миссис Кинсайд?

Кэрри очнулась, услышав свое имя, и рассердилась на себя за то, что снова позволила мысленно унестись в Риверсли-Даунс. Ей следовало собраться с мыслями и подготовиться ответить на вопрос консультанта, зачем она пришла сюда. Но было уже поздно.

Взволнованная и нервная, она вошла в кабинет. Это оказалась удобная гостиная с яркими диванами и эстампами на стенах. Вместо письменного стола и столика с медицинскими инструментами – кофейный столик и высокая ваза с осенними листьями.

С одного из диванов, улыбаясь Кэрри, встала женщина лет пятидесяти с короткими волосами и теплыми темными глазами. Она была одета в зеленый свитер с широким воротом и белые джинсы. Золотые серьги-кольца в ушах и такие же браслеты на запястьях. Глаза светились добротой, а улыбка была по-дружески теплой.

– Привет, Кэрри. – Она улыбнулась еще шире. Браслеты на руках приятно звенели, когда она пожимала Кэрри руку. – Меня зовут Маргарет.

Кэрри улыбнулась в ответ:

– Привет, Маргарет. Приятно познакомиться.

Она сразу же почувствовала, что сможет с ней поговорить, и напряжение, сводившее плечи, спало.

Когда Макс приехал в Сидней, было прохладно и ветрено. Небо, как всегда поздней осенью, было бледно-серым, дорожки и водосточные желоба устилала опавшая листва. Он чувствовал себя под стать погоде, когда позвонил в дверь тещи.

Дверь была выкрашена в черный цвет, с медно-золотистой ручкой, по бокам стояли аккуратно подстриженные деревца в серых каменных горшках. Вход в квартиру был полной противоположностью усадебному входу, увитому пурпурной бугенвиллией, взбиравшейся по перилам на крышу передней веранды.

Звонок, когда Макс нажал на него, издал каскад музыкальных звуков, затихших в глубине квартиры. Он насторожился, услышав шаги, гадая, кто откроет дверь – Кэрри или Сильвия.

– Макс! – изумленно воскликнула теща. – Боже! – Она поправила тщательно уложенные серебристые волосы рукой с безупречным маникюром. – Что ты тут делаешь? Ищешь Кэрри?

«Замечательная дедукция», – подумал он, не в состоянии отбросить цинизм, всегда окрашивавший его отношение к матери Кэрри, но ответил, как мог, вежливо:

– Точно, Сильвия. Как ты себя чувствуешь?

– О… – Она одернула темно-синий кардиган. – Хорошо, спасибо. Выздоровела, но продолжаю пить лекарства.

– Выглядишь хорошо.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Боюсь, ничем не смогу помочь тебе, если ищешь Кэрри.

Макс нахмурился:

– Что ты имеешь в виду? Она не с тобой?

– Она была здесь. Прожила несколько недель, ухаживала за мной, когда я выписалась из больницы. Но теперь я чувствую себя вполне неплохо, и Кэрри решила снять себе квартиру. Милую маленькую квартирку, как раньше… до…

– До нашей свадьбы, – закончил Макс, заглушая словами боль, стоявшую комом в горле.

– Да, – растерянно согласилась Сильвия, делая вид, что сожалеет.

Макса охватило смятение, будто его облили холодной водой. Новость хуже, чем он мог предположить.

– Значит, Кэрри живет где-то в другом месте. И вы не общаетесь?

– Уже несколько дней. – Сильвия стояла на пороге и хмуро смотрела на него. – Должна признаться, я беспокоюсь о ней. Знаю, она очень расстроена вашим разрывом, хотя я думала, что она начнет отходить через неделю-другую. Но ей стало только хуже.

Макс почувствовал беспокойство и надежду одновременно.

– Сильвия, можно мне войти? Думаю, нам надо поговорить.

Кивнув с несчастным видом, она отошла на шаг назад и впустила его в квартиру. Он прошел за ней по устланному ковром холлу в гостиную, довольно милую, но чисто женскую комнату с изящной антикварной мебелью, обитой парчой, и цветами в вазах с китайскими узорами.

Он бывал здесь пару раз и помнил, как неловко всегда себя чувствовал здесь, будто был слишком велик и подвижен для этой комнаты, и постоянно боялся что-нибудь разбить.

– Садись, – предложила Сильвия, указав на кресло, выглядевшее довольно крепким, чтобы выдержать его.

Макс сел с прямой спиной и аккуратно скрестил ноги.

– Хочешь чашечку чаю?

– Нет, спасибо. – Он хотел как можно скорее узнать о Кэрри. – Сильвия, я должен извиниться, – начал он, чтобы с самого начала обозначить свою позицию. – Я наломал дров, когда был здесь, в Сиднее, в прошлый раз. Кэрри, наверное, рассказала тебе о нашей ссоре. Боюсь, я разозлился и слишком бурно отреагировал. Уехал в Риверсли, даже не попрощавшись с ней.

У тещи отвисла челюсть, она выглядела совершенно озадаченно, словно не знала, о чем он говорит.

– Извини, а когда ты был в Сиднее?

– Я привез Кэрри, как только нам сообщили, что у тебя сердечный приступ.

Сильвия продолжала сидеть с удивленным видом.

– Ты тоже приезжал? Как странно. Она мне не говорила.

Да, дурной знак. Макс решил, что не стоит винить Кэрри. Зачем ей было рассказывать, что он бросил ее через несколько часов после приезда сюда?

– Кэрри ушла от тебя, не так ли? – спросила Сильвия с типичной для нее прямотой.

Макс печально кивнул:

– Таков был ее план до того, как она упала с лошади и забыла, что вообще со мной знакома.

Теща поджала губы.

– Да, когда все пошло не так.

«Наоборот», – подумал Макс, вспоминая те несколько дней амнезии Кэрри, которые вернули ему ее любовь. Он был на волосок от потери счастливого брака – и так глупо дал ему снова треснуть.

Макс нервно сглотнул, постучал пальцами по золотисто-кремовой парче на подлокотнике кресла.

– Сильвия, я полагаю, Кэрри рассказала тебе, что не может иметь детей?

Женщина вдруг оцепенела. Макс забеспокоился, что у нее опять сердечный приступ.

– Не хотел пугать тебя, – пояснил он.

– Со мной все в порядке. – Сильвия потеряла самообладание и уверенность и, казалось, уменьшалась в размерах у него на глазах. – Она правда не сможет иметь детей? – спросила теща тихим испуганным голосом.

– Да, боюсь, не сможет. – Теперь и Макс говорил тихо. Плохо, что жена никогда не говорила с ним об этом, но его удивило, что она не поделилась даже с матерью. – Какая-то проблема с маткой. Порок развития.

– О, моя бедная деточка. – Впервые за все время, что Макс знал Сильвию Барнс, та выглядела такой съежившейся и постаревшей.

– Извини. Я был уверен, что Кэрри рассказала тебе об этом.

– Ты так думал, да? – Она прижала руки к дрожащим губам и резко выдохнула, словно борясь с душившим ее криком. Потом грустно покачала головой. – Начинаю подозревать, что существует еще масса того, чего я не знаю.