Коллектив авторов - Ночной дождь

Но запомнил глаза её гордые,
Как сияние лунных огней,
Ядовитые зубы, но стёртые
Поцелуями прожитых дней.

Я запомнил ту сцену короткую,
Золотую её чешую,
Как последнюю песню, но кроткую,
И последнюю память мою.

Я прижался к стене неожиданно,
Сердце ребра раздвинуло мне.
И услышал, как нервно дрожит она,
Сколько боли таится в стене.

Я ей что-то шептал, успокаивал,
Убеждал, что моя, мол, вина:
«Вы не знаете даже, какая вы!»
И заплакала горько стена.

Мне приснилось, я архипелаг,
Спят под пальмами аборигены.
Позабыв о насущных делах,
Получая от солнца рентгены.

А вокруг океан, океан,
Вездесущие рыбы в кораллах…
И подумалось, я же не пьян,
Ведь и ты тут с утра загорала.

Стаи птиц пролетают, шурша
Надо мной золотыми крылами,
И взирает на остров душа,
Над горами паря и полями.

Подо мной, нагоняя волну,
Выбираясь на свет из зелёнки,
Проверяют сейчас глубину
Вездесущие лодки-долблёнки.

Мне приснилось, я архипелаг,
По груди моей ползают крабы.
Всем, живущим в других поясах,
Это надо представить хотя бы.

По лицу мои слёзы текут,
Только не превращаются в реки.
А несчастные темзы живут,
Растворяясь в сознанье навеки.

В них сейчас пропадает икра,
Умирают семейства форели.
Мне проснуться, пожалуй, пора,
А виденья опять одолели.

Мне приснилось, я архипелаг,
О спасенье взывают атланты.
На руках на моих и ногах
Затонувшие их бриллианты.

Я бужу их, стараюсь поднять,
Показать им дорогу на сушу.
Я готов их, как братьев обнять,
И впустить обогреться их в душу.

Я клянусь, удивится луна,
Что трагедии больше не будет,
И вернутся в свои времена
Из бессонницы новые люди.

Станут Библию, Гимн и Устав
Почитать, не ленясь, неустанно,
И в безверии жить перестав,
Жить под знаменем Родины станут.

Мне приснилось, я архипелаг.
Но такого мне даром не надо.
Я хочу быть всегда при делах,
В объективе любимого взгляда.

Я согласен на малую часть
Той земли, что меня воспитала,
Что дала безграничную власть
Быть собою. А это немало.

Пусть куда-то плывут корабли,
И летят перелётные птицы,
Только вот не уйти от земли,
Где мне выпало счастье родиться.

Ну, куда мне от этих дорог,
От полей, без конца и без края?!
Если дал эту землю мне Бог,
Не нужна никакая другая.

Плачет во тьме и плачет,
Видимо, неспроста,
Что ничего не значит
Вечная береста.

Ветер, дожди и солнце,
Белый и чёрный цвет.
Всё, как у смертных, рвётся,
Также бессмертья нет.

Вы бывали на краю земли
И любовь доселе не нашли?!
Вот и я из скользких рук её
Выскользнул, оставив ей бельё.
А она хотела обнимать,
Гладить, возвышать… А понимать?
Понимать не думала она,
И тогда пришла любви хана.
И тогда призналась мне река:
– Буду жить в любви с тобой века.
Только есть условие одно
И не обсуждается оно.
Я пою водою дерева,
И пока дарую, я жива.
Я катаю женщин на спине,
И они сбегаются ко мне.
Слушают как шустрые коньки
Проживают весело деньки,
Плавают на спинах, не таясь.
– А какая в этой дружбе связь? —
Я спросил. И понял, что сглупил.
Ведь и я за доброту любил.
Видно, так устроено давно:
Помнишь все, когда идёшь на дно.
А любовь стремится к устьям рек,
Где, как рыба, счастлив человек.

Юг, декабрь – почти, что выдумка:
Марширует зимний дождь.
Говорю тебе я: «Выйдем-ка,
Без дождя не проживёшь!»

Говорю тебе я искренне
О немыслимых вещах.
Только снег с дождём изысканный,
Полицейские в плащах.

Снег над крышами старается
С лёта в лужи не упасть,
Он не хочет, упирается,
Чтобы сразу не пропасть.

Но, подснежник! Что он делает?!
Он сбивается с пути!
И его рубашка белая
Будет чёрною почти.

И весна придёт безвольная,
Растеряв вишнёвый цвет.
И с тобою будет больно нам
От того, что счастья нет.

Лето выдастся погожее,
И три месяца его,
На другие не похожие
Будут все до одного.

Всё на что-нибудь да спишется,
Тишина пришла не зря,
Но за ней дыханье слышится
Трёх листков календаря.

Ты сорвёшь их и расстанешься
С этим летом на века,
Только ты со мной останешься,
Только будешь ты близка.

Август в город входит медленно,
Словно женщина, светла,
Что прошла и не заметила,
Но печалью обдала.

Только осенью случается —
Повторяется как встарь,
На чужой стене качается
Этот вечный календарь.

Говорю тебе я искренне
О немыслимых вещах.
Только снег с дождём изысканный,
Полицейские в плащах.

В белые платья разлук
Бывших подруг одеваю.
Вены тоскующих рук
Неосторожно вскрываю.

Ради безумной любви
Снова и снова страдаю
И на горячей крови,
Что со мной будет, гадаю.

Пью с лейтенантами пиво холодное,
Быстро хмелеют они.
Господи, как же напитки народные
Действуют в тёплые дни!

Голуби белые музами кажутся,
Музыка льётся рекой.
И музыкант гарнизонный куражится
Под офицерской рукой.

Незачем ноты ему перелистывать,
Щёки надул, словно мяч,
Кружится в парке мелодия чистая,
Воздух, как порох горяч.

Хрупкою тонкою властною палочкой
Правит полковник сейчас,
И поднимаются, кружатся парочки,
И продолжается вальс.

Пиво своё лейтенанты отставили,
Сразу приходят в себя,
И на танцующих взоры направили,
Кудри свои теребя.

О, гарнизонная музыка светлая!
Жаль, что она коротка.
Эта перчатка дрожащая белая
И на погонах рука!

Звёздочки радостно-радостно светятся,
Кружит танцующих вальс,
Может быть с первой любовью да встретятся
Здесь лейтенанты сейчас.

Полдень звенит и никак не кончается,
Пиво остыло давно.
Вот и земля под ногами качается,
Но не уйдёт всё равно.

И у меня настроенье бедовое,
Вспомнился вальс при свечах.
Кажется, светлые звёздочки новые
И у меня на плечах.