Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Мистер Хеггенер старался не монополизировать беседу, постоянно вовлекал в обсуждение гостя и жену. Майкл заметил, что Хеггенер с олимпийской снисходительностью относится к своим соседям, обитателям городка, к их странностям, но когда он упоминал кого-то конкретно, то неизменно характеризовал человека только с лучшей стороны. За весь обед он ни разу не коснулся руки своей жены, но Сторз видел, что мистер Хеггенер сильно привязан к Еве и ловит каждое ее слово, когда она говорит, правда, случалось это не часто.

Ей, по всей видимости, нравилось слушать мужчин, откинувшись на спинку кресла. Она ела с аппетитом и улыбнулась, когда муж похвалил кухню и сказал Майклу, что нынешний шеф-повар — большая удача после серии катастрофически беспомощных гастролеров, которые, при всех их блистательных рекомендациях, годились только для работы в забегаловках.

За десертом Хеггенер сказал:

— Думаю, дорогой мистер Сторз, вас, как и многих наших гостей, удивляет, что я живу в этом городе. Я здесь обосновался, если можно так сказать, совершенно случайно. В окрестностях Грин-Холлоу есть одна больница, заведует ею профессор, о котором мне говорили, что он творит чудеса. Возможно, так оно и есть, но со мной чуда не случилось. Видно, когда я приехал к профессору, он вышел из своей магической фазы. Но я влюбился в город… Спасибо, Рита, — сказал он девушке, поставившей перед ним маленькую чашечку. Он брезгливо посмотрел на кофе. — К сожалению, всего лишь заменитель. Пить настоящий мне не разрешают. Но у вас, мистер Сторз, кофе настоящий, верно, Рита?

— Да, сэр, — сказала она.

Мистер Хеггенер повернулся к Майклу:

— Хотите сигару?

— Нет, благодарю вас.

— Вы не курите?

— Почти, — ответил Майкл. — Я обхожусь одной сигаретой в день. — Сегодня он выкурил ее, сидя с Ритой в кафе после тренировки, устроенной Калли.

— В воздержании есть своя прелесть. Спасибо, Рита, сигар не надо. Так вот, как я говорил… — Майкл заметил, что Хеггенер часто использует это вводное предложение, точно композитор, повторяющий музыкальную фразу, чтобы вернуть слушателей к мелодии, которую он еще не исчерпал. — Как я говорил, Грин-Холлоу, его пологие горы мне понравились. Величие Альп угнетает обитателей долин. Я вышел из семьи, которая занималась гостиничным делом на протяжении жизни многих поколений. У нас с восемнадцатого века хранятся книги с фамилиями молодых англичан, совершавших турне по Европе. Если бы я был склонен к мистике, то мог бы считать, что гостиницы вошли в мою кровь. Стоит мне увидеть место, наделенное едва уловимой атмосферой праздника, с подходящей географией, населением, живописное и… — усмехнулся он, — сулящее доход, и сразу мои мысли начинают крутиться вокруг строительства, приобретения земли, ее благоустройства, проблемы кадров, длительности сезона и тому подобное. Так случилось и с Грин-Холлоу. У вас есть подобная страсть, мистер Сторз?

— К сожалению, нет.

После роскошного обеда Майкл чувствовал себя не вправе утомлять Хеггенера подробным рассказом о владевших им страстях.

— Жаль, — произнес Хеггенер.

— Завидую вам, — сказал Майкл. — Чудесное тут у вас место.

— Да, согласен. Мои бухгалтеры тоже меня радуют. Гостиничное дело, если не принимать близко к сердцу неизбежные ежедневные неурядицы, может приносить большое удовлетворение. Отчасти чувствуешь себя капитаном корабля. Ты сам себе хозяин, в одиночку прокладываешь курс, выбираешь наиболее приятные порты назначения. Приглашаешь интересных пассажиров, они развлекают тебя — например, нам повезло заполучить такого гостя, как вы…

Майкл улыбнулся:

— Боюсь, тут все наоборот. Это вы меня развлекаете.

— О, — Хеггенер вздохнул с иронической театральностью, — действительно, я питаю слабость к активным слушателям, и стоит мне встретить такого, как я теряю чувство меры. — Извинившись подобным образом, он заговорил вновь, ритмично двигая аккуратной седой бородкой: — Да, встречаешься с самыми разными людьми, они делятся своими взглядами на жизнь, рассказывают сплетни, столь дорогие сердцу старого венца…

— Ты уже два года не был в Вене, — огорченно сказала Ева, точно упоминание об австрийской столице разбередило в ее душе незаживающую рану.

— Верно. — Мистер Хеггенер махнул рукой. — Именно поэтому после хорошего обеда во мне просыпается сентиментальное отношение к этому городу. Несмотря на уличную толкотню и стабильность шиллинга, стоит человеку хоть ненадолго попасть в Вену, и ему уже не избавиться от ощущения, что он оказался в историческом музее, где все говорит о славном прошлом и ничто — о будущем. Но довольно о Вене. Я говорил о mеtier [76] Дело ( фр .). , которое имел счастье унаследовать. Чтобы оно дарило вам радость, следует держаться от него на расстоянии. Тут мне тоже повезло. Я живу в полумиле от гостиницы, у меня прекрасный управляющий, которого я, не знаю, заслуженно или нет, считаю честным; он выслушивает жалобы по поводу незабронированных номеров, холодной еды, течи в трубах и плачущих детей. Я стараюсь отсутствовать при разбирательствах, которые происходят, когда повара сбегают на праздники домой, а горничные обнаруживают, что они беременны.

— Ева, — продолжал после паузы Хеггенер, — рассказала мне о той любопытной беседе, которая состоялась у вас утром с нашей очаровательной Ритой.

— Она отличная лыжница, — заметил Майкл. — Ей бы потренироваться, и она покажет класс.

— А почему нет? — сказал Хеггенер. — В области спорта цветное население нашей страны — не знаю, мистер Сторз, имеет ли это для вас значение, но я американский гражданин, — так вот, цветное население — кладезь талантов. Вы только посмотрите по телевизору футбол или бейсбол — как много там цветных игроков, как превосходно они играют, с каким мастерством, неистовством и одержимостью; лучше, чем белые. Вероятно, если бы нам удалось заставить их встать на лыжи, на следующей олимпиаде мы добились бы большего успеха, чем одно-два места в первой десятке.

— Широта твоих взглядов делает тебе честь, Андреас, — саркастически заметила Ева, — но ты забываешь, что в горах Америки не так много черных.

— Возможно, нам следует пригласить их сюда, — сказал мистер Хеггенер. — В своем завещании я оставлю средства на создание специального фонда. Одним из разочарований моей молодости было то, что мне так и не удалось выиграть ни одного соревнования. Вдруг после смерти деньги принесут мне победу? — Он засмеялся, и над опрятной бородкой открылись ровные белые зубы молодого человека. — Захватывающая идея, правда? Находясь в мире ином, я буду вскакивать и кричать, разумеется, беззвучно: «Давай! Жми!» — одному из моих цветных протеже.