Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Может убираться на все четыре стороны! — процедил мужчина. — Но сначала пусть вернет триста франков.

Лицо отца Муму выразило осуждение.

— Месье, — довольно резко заметил он, — я, право, удивлен, что такой мужчина, как вы — владелец роскошного автомобиля! — способен поднять шум из-за жалких…

— Дело вовсе не в трехстах франках. — Подозрение в мелочности задело мужчину, голос его напрягся. — Даже если бы речь шла о пятидесяти тысячах франков, дело здесь не в деньгах! Это вопрос принципа. Меня поманили, воспламенили мои чувства, вдохновили раскрыть кошелек, причем, уверяю вас, расходы не имеют абсолютно никакого значения, — и все это оказалось дешевой игрой! Я человек щедрый, у меня довольно широкие взгляды на жизнь, но мне ужасно не хочется, чтобы какая-то путана цинично делала из меня дурака.

— Остыньте, прошу вас, — строго сказал Банари-Куанто.

— Более того, посмотрите на ее руку! — Мужчина поднял кисть дамы к свету. — Видите? Обручальное кольцо! Быть надутым путаной, которая еще и замужем!

Зачарованно ловивший каждое слово Тиббел был не в состоянии понять, почему то, что дама оказалась связана с кем-то узами брака, приводило мужчину в такое исступление. Уж не испытал ли он в прошлом жуткое разочарование, связанное с изменой другой замужней женщины? Не старая ли обида так распалила огонь его ярости?

— Нет на свете более позорного зрелища, чем испанская шлюха с обручальным кольцом! — на всю улицу объявил мужчина.

— Довольно, месье. Вы сказали достаточно, — властно произнес Банари-Куанто в тот момент, когда из груди дамы вырвалось рыдание. Женских слез в эту ночь он уже насмотрелся, и грозивший обрушиться на него новый их водопад вызывал досаду и отвращение. — Не могу позволить вам пользоваться такими выражениями в присутствии дам, одна из которых является моей дочерью. Будет лучше, если вы немедленно оставите нас.

— Как только получу свои триста франков. — Мужчина с вызовом скрестил на груди руки.

— Держите! — Месье Банари-Куанто со злостью извлек из кармана пригоршню монет и швырнул к ногам молодого человека.

Монеты со звоном раскатились по асфальту. Мужчина в черном костюме живо собрал их и бросил пожилому мужчине в лицо.

— Будьте осторожнее, месье, — с достоинством произнес старик, — в противном случае вы рискуете получить в нос.

Мужчина сжал кулаки и стал в позу, какую в Англии принимали любители рукопашного боя в начале восемнадцатого века.

— Атакуйте же, месье, — вежливо предложил он.

Женщины зарыдали в унисон.

— Хочу предупредить вас, месье. — Отец Муму сделал шаг назад. — Мне шестьдесят три года, у меня больное сердце, и к тому же, как вы видите, я в очках. У полиции будут все основания задать вам весьма неприятные вопросы.

— Полиция? Отлично. Это первая умная вещь, которую я сегодня слышу. Предлагаю сесть в машину и доехать до комиссариата.

— Я в эту машину больше не сяду! — решительно заявила испанка.

— Пока Рауль не вернется, и шагу отсюда не сделаю, — поддержала ее Муму.

За спиной Николас услышал звонок. Внезапно он осознал, что слышит его уже довольно долго. Телефон! Пробравшись в темноте к стеллажу, он снял трубку. Разговор за окном звучал не громче шороха листьев. Интересно, кто в это время может ему звонить?

— Алло?

— Это Литтрэ двадцать пять семьдесят шесть? — нетерпеливой скороговоркой спросила молодая женщина.

— Да.

— Вы заказывали Нью-Йорк. Соединять?

— Да, пожалуйста. Я жду.

Про звонок Бетти Тиббел совершенно забыл. Он попытался собраться, вновь ощутить ту нежность, что испытывал несколько часов назад, когда решил позвонить в Нью-Йорк.

— Минуту.

В трубке послышался треск электрических разрядов, видимо, в Атлантике было неспокойно. Повернувшись к окну, Тиббел напряженно старался разобрать, что происходит под фонарем, но до него донесся лишь звук отъезжающего автомобиля.

Он собирался сказать Бетти о своей любви, о том, как соскучился, вспоминал Николас, стоя у стеллажа. Если разговор пойдет в нужном направлении, то трех минут должно хватить и на то, чтобы попросить Бетти стать его женой. Вдруг ему стало трудно дышать, мысли смешались. Мучительно обдумывая первую фразу, Тиббел никак не мог отделаться от стоявших в ушах слов: «Нет на свете более позорного зрелища, чем испанская шлюха с обручальным кольцом».

— Еще минутку, — раздалось в трубке. — Набираю ваш номер.

Опять послышались шорохи и треск. Николас усилием воли заставив себя не думать о злополучном кольце.

— Мисс Томпсон нет дома, — отчетливо и уверенно прозвучал настоящий американский голос. — Сказала, что вернется через час. Вы перезвоните?

— Я… Я… — Тиббел заколебался, в памяти всплыло предупреждение старика: «Извлеките пользу из того, что видели сегодня своими глазами».

— Вы слышите меня, сэр? — вновь раздался в трубке голос Нового Света. — Мисс Томпсон будет дома через час. Хотите перезвонить?

— Я… нет. Снимите заказ. Позвоню как-нибудь в другой раз.

— Благодарю вас. — На этом Америка отключилась.

Николас осторожно опустил трубку на рычаг, подошел к окну, выглянул. Пустынная улица погрузилась в тишину. Убрали уже тела погибших в Фермопилах, ждет плуга пашня под Азенкуром. Неоконченный, нескончаемый, нерешенный, неразрешимый конфликт ушел во тьму, оставив после себя лишь эхо пророчеств, предостерегающе воздетый палец тающего на глазах привидения.

Внезапно Тиббел различил на противоположной стороне улицы крадущуюся вдоль стены дома фигуру. Рауль. Вытолкав мотоцикл под фонарь, парень осмотрел его, с досадой плюнул на осколки фары и махнул рукой кому-то, скрывавшемуся за углом. Выбежавшая оттуда девушка в белом платьице в темноте была похожа на невесту. Она села за спину Рауля, обвила его руками и тихонько рассмеялась. Смех ее веселым облачком поднялся к окну Тиббела. Рауль повернул ключ зажигания, мотор с фальшивой мощью взревел, и, взметнув на прощание, как флаг, подол белого платья, мотоцикл через мгновение скрылся за углом. Николас вздохнул и мысленно пожелал молодым людям счастья.

Под окном скрипнули ставни.

— Испанцы… — сказал кто-то ворчливо. — Чего можно ждать от испанцев?

Тиббел закрыл окно. Впервые в жизни он был благодарен судьбе за то, что образование она дала ему в стенах Эксетера и Суортмура.

Увидев его в церкви, она почувствовала удивление. Для нее было неожиданностью встретить его в Лос-Анджелесе. Одна-единственная газета поместила краткое извещение: «Смерть бывшего чиновника государственного департамента. Вчера вечером в госпитале Санта-Моники после продолжительной болезни скончался Уильям Макферсон Брайан. На дипломатическую службу он был зачислен в 1935 году и занимал ответственные посты в Вашингтоне, Женеве, Италии, Бразилии и Испании вплоть до 1952 года, когда по состоянию здоровья подал в отставку. Детей супруги Брайан не имели, и сейчас его вдова, урожденная Виктория Симмонс, под своей девичьей фамилией ведет «Женский уголок» на страницах нашей газеты».