Томас Рид - Избранные произведения. Том II

Силы почти полностью вернулись к девушке. Действие сонного зелья кончилось, она оправилась и душевно, чему в значительной степени способствовало присутствие Герберта. Пережитый кошмар сменился вдруг величайшим счастьем и душевным покоем. Герберт любит ее! В этом он успел заверить ее уже не один раз на протяжении последнего часа, и Кэт без утайки, без пустого кокетства, доверчиво и чистосердечно призналась ему в безграничной любви.

Но ведь она дала обещание другому! Герберт осторожно спросил ее, правда ли, что, как он слыхал, она дала согласие на брак с мистером Смизи? Опустив глаза, девушка некоторое время молчала. Пальчики, лежавшие на его руке, вздрогнули, выдавая мучительную внутреннюю борьбу.

Но вот лицо ее приняло решительное выражение, и она ответила тихо, но твердо:

— Да, Герберт, я дала обещание. Его вырвали у меня в минуту глубокого отчаяния. Я думала, что ты меня не любишь… До меня дошли слухи, что ты собираешься жениться на другой… О, Герберт, я не по доброй воле дала это обещание, поверь мне! Меня вынудили угрозами и мольбами…

— В таком случае, данное тобой слово тебя не связывает! — с жаром прервал ее Герберт. — Ты не давала клятвы? Вы не обручены? Хотя и в этом случае…

Кровь прилила к щекам девушки, глаза ее сверкнули.

— Да, ты прав: даже и в этом случае! — воскликнула она пылко. — Я не давала клятв. Но как бы то ни было, после того, что произошло сегодня ночью, когда он покинул меня в минуту опасности, я считаю себя свободной. Нет-нет, я ни за что не выйду за него замуж! Никакая клятва не заставит меня стать женой труса! Пусть отец исполнит свою угрозу и лишит меня наследства, пусть! Конечно, он так и поступит, как только вернется домой. Но лучше умереть, чем навеки связать свою жизнь с жалким трусом!

Герберт молчал, не зная, что сказать. Ведь теперь Лофтус Воган уже не сможет привести в исполнение свои угрозы. Но как сказать ей правду? Сказать, что теперь она сама полновластная хозяйка Горного Приюта? Нет, еще рано. Надо подождать.

Задумчивость и некоторое смущение Герберта навели Кэт на неприятные предположения.

— Скажи, Герберт, — спросила она, — ты сердишься на меня? Ты осуждаешь меня?

— Нет-нет, что ты! — с жаром заверил ее Герберт. — Поведение этого субъекта освобождает тебя от всяких обязательств по отношению к нему. Я не об этом сейчас думаю…

— О чем же, Герберт?

Она с тревогой заглянула ему в глаза. Герберт растерялся, не зная, что ответить. Его молчание вызвало у Кэт еще большее беспокойство. Ее мучили сомнения, и, не дождавшись ответа, прерывающимся от волнения голосом она спросила:

— Может быть, ты сам связан обещанием?

— Я? Каким обещанием? Кому?

— Ах, Герберт, не вынуждай меня произносить ее имя! Ты знаешь, о ком я говорю.

Этот вопрос вывел Герберта из затруднения. Он рассмеялся:

— Кажется, я догадываюсь, кого ты имеешь в виду. Обещание ей? Уверяю тебя, я не давал решительно никаких обещаний. Хотя послушай, Кэт… Раз ты с полной откровенностью призналась мне во всем, я тоже не стану ничего утаивать о моих отношениях с той, которую ты не пожелала назвать по имени. Поверь, никакой любви тут не было — во всяком случае, с моей стороны. Но, должен признаться, уязвленный твоей холодностью и введенный в заблуждение слухами, которые, по счастью, оказались пустыми сплетнями, я чуть было не произнес слов, в которых потом, конечно, раскаивался бы всю жизнь. Благодарение Богу, случайные обстоятельства спасли меня, спасли нас обоих! Правда, Кэт?

— Я так счастлива, Герберт! Значит, мы теперь никогда не расстанемся, мы будем вместе всю жизнь! — воскликнула Кэт.

— Кэт, дорогая, мое сердце бьется только для тебя! — ответил Герберт. — Но смею ли я предложить тебе руку? Ты богата, а я нищий, у которого нет даже крова над головой!

— Увы, Герберт, ты многого не знаешь. Будь я в десять раз богаче, я все равно дала бы тебе свое согласие. Но на самом деле я, вероятно, так же бедна, как и ты. Я ничего от тебя не скрою. Знай же: моя мать была квартеронкой, и поэтому я не считаюсь белой и не имею права наследовать имущество отца иначе, как только по особому завещанию. И при этом еще необходима санкция судебной палаты. Именно для этого отец и отправился в Саванну и Кингстон. Но теперь все это не имеет для меня никакого значения. Ведь так или иначе он лишит меня наследства, потому что я ни за что не пойду замуж за человека, которого он избрал мне в мужья. Ни за что!

— Ах, Кэт, — сказал Герберт, глубоко растроганный ее твердым, непреклонным тоном, — если ты согласна стать моей женой, мне не нужны никакие богатства! Твое сердце — вот клад, которого я ищу. Пусть мы оба бедны! Я молод, я могу работать. Я буду стараться изо всех сил. У нас найдутся друзья, нам помогут. Да мы и без них справимся! Только скажи: ты моя?

— Твоя, Герберт, и на всю жизнь!

Сердечные излияния влюбленных были внезапно прерваны. Тишину ночи нарушили тревожные крики. Путники уже подошли близко к усадьбе и сквозь листву растущих вдоль тропинки кустов давно уже видели багровые языки время от времени вспыхивающего пламени, слышали, как с треском рушатся обгоревшие бревна, различали отдаленный гул спокойных голосов… И вдруг — крики мужчин, отчаянные вопли женщин, выстрелы!

Кубина обернулся, во взгляде его была тревога.

— Что случилось? — с не меньшей тревогой спросил Герберт.

— Вернулись разбойники, но не понимаю почему… Я узнаю голос их главаря… А, черт бы его побрал! Сегодня же ночью заткну ему глотку!.. Но кто это еще так мерзко и пронзительно кричит? Клянусь, что Чакра, старый колдун!

— Но чего ради они вернулись? Ведь они забрали все ценное имущество. Ничего не осталось…

— Нет, осталось! — воскликнул вдруг Кубина. — Они вернулись за Йолой!

Он готов был тут же броситься вперед, но какая-то мысль на мгновение удержала его.

— Мистер Воган! — воскликнул он умоляюще. — Я помог вам спасти ту, кто вам дорог. Теперь в опасности девушка, которую люблю я.

Герберта не надо было упрашивать: он уже стоял рядом с Кубиной, готовый на все.

— Герберт! — воскликнула перепуганная Кэт. — Не ходи, заклинаю тебя! Ведь это так опасно! Не покидай меня!

Кубина пожалел, что стал просить Герберта о помощи:

— В самом деле, пожалуй, вам лучше остаться здесь. — Он сказал это серьезно, без тени обиды. — Ваша жизнь теперь принадлежит не вам одному. Я сразу не подумал об этом, мистер Воган…

— Я был бы недостоин ее любви, если бы покинул товарища в беде. Нет, Кубина, я вас не оставлю… Кэт, дорогая, ведь Йоле, которой мы оба с тобой так многим обязаны, грозит опасность. Если бы не она, я не знал бы, что ты меня любишь, и тогда бы мы…

— Йоле грозит опасность? — Эта мысль заставила Кэт наполовину забыть свой страх за любимого. — Да, Герберт, иди, но только позволь и мне быть с тобой рядом. Я умру, если ты не вернешься! Да, я не переживу тебя! Герберт, прошу тебя, не оставляй меня здесь!