Томас Рид - Избранные произведения. Том II

— Но ведь я сейчас же вернусь, Кэт! Очень, очень скоро! Не бойся. Кубина и я справимся с целым десятком этих негодяев. Ты не успеешь и до ста сосчитать, как мы вернемся. Спрячься пока в этих кустах и жди нас. Я тебя окликну. Здесь ты будешь в безопасности. Ради Бога, молчи и не двигайся, пока не услышишь, что я тебя зову!

Герберт отвел девушку в чащу и, запечатлев на лбу любимой быстрый поцелуй, вместе с другом побежал туда, откуда доносились крики и выстрелы.

Через несколько секунд они очутились у ограды, вбежали в сад… Но странно: крики, вопли, ружейные залпы — все вдруг прекратилось, как по мановению волшебной палочки.

Они добежали до пожарища. Никого!.. Но тут же при свете луны глазам их представилось леденящее кровь зрелище.

На земле стояли носилки с мертвым судьей, а возле лежало еще три мертвеца. Это были мароны, охранявшие пленников.

Но где же пленники?.. Убежали? Скрылись?

В мгновение ока Кубина понял все, понял, какая трагедия разыгралась здесь. Острый взгляд его тотчас заметил валявшиеся в траве обрывки лиан. Разбойники вернулись, чтобы освободить касадоров.

Это сразу несколько успокоило Кубину. Значит, им была нужна не Йола.

Герберт и Кубина уже готовы были вернуться обратно к поджидавшей их в лесу Кэт… Но они еще не знали, какой смелой и даже безрассудной бывает подлинная любовь.

Едва они повернулись к лесу, как увидели на горе тонкую фигурку в белом. Она бежала так легко, что казалось, будто летит быстрокрылая чайка. Это Кэт покинула убежище в лесу и кинулась вперед, стремясь разделить опасность с тем, кто был ей дороже всех на свете.

Они не успели остановить ее — она вбежала в сад и радостно кинулась к ним, счастливая, что возлюбленный ее жив и невредим… И тут же из груди Кэт вырвался душераздирающий крик — она увидела на носилках неподвижное тело отца…

Кэт, не помня себя от горя, упала на колени перед трупом отца. Она целовала холодные, немые уста, она горько рыдала. Лицо покойного было открыто, но на тело был наброшен камлотовый плащ: хотя и бескровные, раны были скрыты от взоров дочери. Она не доискивалась причины смерти отца. Изможденное, исхудалое лицо напоминало Кэт о тяжкой болезни, которой он последнее время страдал. «Она и убила его», — решила Кэт, и Герберт не пытался ее разубеждать. Сейчас не время было вдаваться в подробности. Самый тяжкий удар уже обрушился на Кэт: она узнала, что осиротела. К чему еще сильнее растравлять ее боль?

Не тратя слов на праздные и бесполезные утешения, Герберт обнял девушку за талию, бережно поднял ее с земли и отвел в сад.

Догоравшие бревна бросали все еще довольно сильный свет на дорожку к павильону и на самый павильон, который пламя пощадило. Сюда и повел Герберт убитую горем девушку. Он посадил ее на бамбуковый диванчик и сам сел рядом на стуле.

Вскоре в павильон вбежала Йола. Верная служанка устроилась у ног своей госпожи и смотрела на нее, не отрываясь, любящим и преданным взглядом. Кубина отправился на поиски управляющего и тех из домашней челяди, кто, может быть, спрятался неподалеку. Ему следовало бы соблюдать большую осторожность, памятуя, как внезапно было вторичное нападение разбойников. Но он не боялся: он был уверен, что на этот раз они явились только затем, чтобы вызволить касадоров. Это им удалось, и уж больше они, конечно, не вернутся.

Казалось, кроме трех человек в павильоне, кругом не было ни души. Возвращение разбойников напугало всех еще сильнее, чем их первое появление. Все обитатели усадьбы, и белые и чернокожие, снова разбежались и попрятались. Белые — управляющий и надсмотрщики, — вообразив, что это восстание рабов, ускакали в Монтего-Бей. Среди этих объятых паникой беглецов — вернее, не среди, а впереди них — был недавний почетный гость Горного Приюта, небезызвестный нам мистер Монтегю Смизи.

Когда те, кто обнаружил его в кадке с патокой, ушли и Смизи остался один, он со всех ног кинулся к конюшне и с помощью Квеши оседлал лошадь. Даже не смыв с себя налипшую патоку, наш герой вскочил на коня и понесся галопом в порт, чтобы с первым же отходящим кораблем вернуться в любезную его сердцу столицу. Нет, с него достаточно! Он сыт по горло Ямайкой, ее «прелестными креолочками» и в особенности «ужасными черномазыми»!

Кубина вернулся вместе с Квеши, единственным, кого ему удалось найти. Мальчишка, как и в тот раз, выскочил к нему навстречу откуда-то из-за кустов. От него он и узнал, что Смизи покинул Горный Приют. Кубина сообщил эту приятную весть остальным, но они не обратили на нее внимания. Когда-то богатый владелец замка Монтегю вызывал жгучую ревность в сердце Герберта Вогана и играл немаловажную роль в жизни Кэт, но сейчас о нем уже все забыли.

Но никто не подозревал, что неподалеку таится враг гораздо страшнее безобидного Смизи. Едва Кубина покинул павильон, — он пошел туда, где лежали его погибшие товарищи, — как в калитку проскользнула темная фигура. Осторожно крадучись, она стала пробираться к павильону. Несмотря на широкий плащ, легко было догадаться, что это женщина.

В ту минуту, как женщина в плаще приблизилась к павильону, от рухнувшего бревна на пожарище взвился сноп искр, осветив не только внутренность павильона, но и порядочное пространство вокруг него. Огонь осветил лицо, которое было бы прекрасным, если бы его не искажала отвратительная ярость, — лицо Юдифи Джесюрон.

Стоит ли объяснять, как и почему она очутилась здесь!

Пламя ревности сжигало ее сердце. Она украдкой заглянула в павильон. То, что она там увидела, не способствовало умиротворению ее мятущейся души. Она пришла в исступление и уже не помнила себя от бешенства.

Она увидела свою соперницу. Кэт сидела на диванчике, а подле, совсем рядом, — Герберт Воган. Он ласково обнимал кузину за талию.

Всякий, взглянувший на эту нежную пару, не усомнился бы, что их связывают узы нежной взаимной любви. Юдифи не потребовалось много времени, чтобы прийти к этому выводу, ей не нужны были никакие объяснения. Все было ясно. Даже не заметив Йолу, караулившую вход в павильон, Юдифь одним прыжком очутилась возле влюбленных.

— Предатель, изменник, негодяй! — вскричала она, кипя яростью и обидой. Ты обманул меня…

— Неправда! — перебил ее Герберт. Он вскочил на ноги, опомнившись от неожиданности. — Неправда! Я никогда не имел ни малейших намерений…

— Ах, вот как! — Ярость Юдифи достигла предела. — Каких же намерений?

— Я не собирался жениться на вас, я не давал вам никаких обещаний.

— Ложь! — закричала Юдифь. — Но все равно — раз ты отверг меня, то и она тебе не достанется!

Обезумевшая от ревности женщина сунула руку под плащ и выхватила оттуда что-то блестящее, отливающее серебром. Это был небольшой пистолет с рукояткой из слоновой кости — небольшой, но вполне достаточный для того, чтобы с его помощью убить человека. Юдифь подняла пистолет и направила его… нет, не на Герберта Вогана, а на свою счастливую соперницу!