Томас Рид - Избранные произведения. Том III

— Я не знаю, кто ты и что ты… Ни на шаг вперед!.. Не то я угощу тебя пулей… Великий Боже!

Последнее восклицание было произнесено дрожащим от ужаса голосом. При свете луны, падающем на лицо преследователя, Дерк ясно увидел его черты… те же самые, что он видел там на равнине… Кленси или жив, или, если умер, то это его призрак.

Он услышал ответ:

— Ты не знаешь, кто я? Я тот, которого ты хотел убить в лесу Миссисипи!.. Чарльз Кленси… который хочет теперь убить тебя на равнине Техаса. Дик Дерк! Если знаешь какую-нибудь молитву, читай ее скорей! Так же верно, как то, что ты скрываешься за камнем, я намерен отнять у тебя жизнь.

Слова эти были произнесены хладнокровным, решительным тоном, с полной уверенностью в том, что сказанное будет немедленно исполнено. Пораженный ужасом, Дерк вздрогнул и едва не выронил ружья из рук, но затем с отчаянной решимостью и едва сознавая, что он делает, он поднял его, приложил к плечу и выстрелил. Кленси видел огонь, облако дыма, слышал выстрел, но не испугался… Он знал, что находится слишком далеко. Он не отвечал Дерку потому, что берег свой заряд, тем более, что в данную минуту все преимущества были на стороне его врага. Кленси сдерживал свое нетерпение и думал о том, как бы лучше сбить с толку своего противника. Тихий визг прервал его размышления; взглянув вниз, он увидел Брасфорта и тотчас же у него созрел план воспользоваться услугами собаки. Он наклонился и отвязал собаку, которая, как бы отгадав его мысли, с громким сердитым ворчанием бросилась по направлению к камню. Дерк увидел ее и припомнил… охотничья собака Кленси! Сама Немезида, очевидно, со всем воинством своим ополчилась на него. Собака тем временем добежала до камня, обогнула его и, как пантера, набросилась на Дерка. Напрасно старался он увернуться от нее, оставаясь за камнем… не одних зубов собаки надо было ему опасаться, но и ружья Кленси. Избежать зубов значило потерять позицию. В эту минуту собака изо всей силы вцепилась зубами в его правую ногу; он хотел ударить ее прикладом ружья, чтобы отогнать, когда лошадь его, испуганная нападением, рванулась вперед и вынесла на открытое место, подставив под ружье преследователя.

Кленси не замедлил воспользоваться этим преимуществом и прицелился… Раздался выстрел, и вслед за ним Ричард Дерк свалился с седла и упал лицом вниз на землю. Упавший не сделал ни малейшей попытки подняться, ни милейшего движения… несколько конвульсивных вздрагиваний и только. Кленси соскочил на землю и поспешил к нему, чтобы помешать собаке растерзать его. Прогнав ее, он наклонился над распростертым телом. В нем не было ни чувства злобы, ни раскаяния, ни торжества победителя, желающего надругаться над телом противника. Правосудие свершилось, и клятва была исполнена. У его ног лежал теперь не соперник в любви, не смертельный его враг, а бездыханное тело, оболочка человека, наделенного еще недавно всеми страстями человеческими.

— Тяжело думать, что я отнял жизнь у человека… даже у такого. Я желал бы, чтобы этого не было. Но я вынужден был. Простишь ли Ты мне, о Боже, что я избавил мир от такого негодяя?

Выпрямившись затем во весь рост и взглянув на небо, как тогда на могиле своей матери, он произнес торжественным голосом:

— Я сдержал свою клятву! Матушка! Я отомстил за тебя.

В то время, когда эти трагические события разыгрывались на Койот-Крике и на равнине, в долине Сан-Саба все готовилось к преследованию грабителей. Полковник Армстронг и наиболее почтенные люди колонии взобрались на верхушку башни, откуда открывался превосходный вид на долину. Когда солнце вступило на меридиан, они увидели всадника, выезжавшего из лесу и направлявшегося к миссии. Все очень встревожились, видя, что он один и едет галопом. Неужели все разведчики были вырезаны, и только один спасся? Кто был это, Дюпре, Гоукинс? Когда он подъехал ближе, полковник Армстронг, глядя в телескоп, узнал Криса Текера. Войдя к полковнику, молодой охотник передал ему подробно все, что случилось с партией Дюпре. Он рассказал, что они очень долго искали следы разбойников и нашли их наконец на дороге, шедшей вдоль скал. Переехав нижний брод, они обнаружили следы, убедившие их, что индейцы отправились по лугу и затем поднялись на скалы за лугом. Когда же они стали снова рассматривать следы, то напали еще на другие, менее ясные. Это оказались следы четырех лошадей и одного мула… все подкованные. Проехав по ним несколько сотен ярдов, они нашли место, где останавливались какие-то люди и, вероятно, спали. Люди эти были белые, от них остались куски сухарей и другие остатки съестного, неизвестного индейцам. Оставив покинутый бивуак, они повернули уже к миссии, когда увидели следы, шедшие вниз по реке и в противоположную сторону от брода; следы подкованных лошадей, мула и большой собаки. Придерживаясь этих следов, они очутились на просеке с большим деревом — каменным дубом — в самом центре. Рассматривая эти следы, они все больше и больше удивлялись, особенно когда подняли один предмет, который, вместо того чтобы прояснить дело, еще более запутал его… Это был парик! В таком месте и парик! Он, что еще удивительнее, представлял собой копию индейской шевелюры и сделан был из длинных черных волос из лошадиного хвоста. Разведчики не знали, конечно, что парик принадлежал Бослею и был стащен с него Вудлеем и Хейвудом. Удивили их еще и другие предметы, найденные здесь: ветка кипариса и цветок померанца. Дюпре, знакомый до некоторой степени с ботаникой, знал, что в этой местности не растут ни померанцевые деревья, ни кипарисы, но он вспомнил, что видел эти деревья в саду миссии, куда ходили гулять девушки, и заключил из этого, что они были под каменным дубом. Где же они теперь?

— Отправились по этой дороге! — крикнул Гоукинс. — Вот следы подкованных лошадей… с этой стороны, вверх по реке.

Дюпре отправил Текера с донесением, а сам вместе с разведчиками отправился по найденным следам. Донесение Текера вполне удовлетворило полковника; что-то подсказывало ему, что он найдет своих исчезнувших дочерей. И действительно, задолго до того, как село солнце, дочери его были уже с ним и нежно обнимали и целовали его. Скоро прибыли и разведчики. Недоставало только Кленси и Юпитера. Вудлей рассказал все, что знал о Кленси. Слушатели были удивлены и встревожены судьбой молодого охотника. Колонисты тотчас же стали готовиться к отъезду; надо было найти грабителей и отнять у них деньги, спасти Кленси или отомстить за его смерть. Полковник Армстронг выступил вперед, обнажил седую голову и сказал:

— Граждане! Поблагодарим Всемогущего, спасшего близких нашему сердцу от большой опасности, но, благодаря Богу, мы не должны забывать и человека, который также заслужил нашу благодарность… благодарного молодого человека, которого мы считали мертвым, убитым. Он жив, будем надеяться. Симеон Вудлей сказал, что он подвергается смертельной опасности, если попадет в руки этих разбойников. Друзья и товарищи! Мне не нужно звать вас на помощь благородному юноше… вы сами это знаете и, несмотря ни на что, спасете Чарльза Кленси.