Томас Рид - Избранные произведения. Том III

— Улетят — может быть; но скоро вернутся. Эй! Смотри туда! Как я и говорила!

Коршун, выпустив когти, устремляется на добычу; но промахивается: голубь, предупрежденный тенью хищника, резко поворачивает и на сильных крыльях уходит от смертоносных когтей. Однако он еще не в безопасности: древесное убежище далеко на лесистом склоне, а хищник продолжает преследование. Но у коршуна тоже есть враг — лесник со своим ружьем. Неожиданно коршун прерывает свой полет, перестает размахивать крыльями и падает; в воздухе гремит выстрел, и голубь беспрепятственно устремляется к холму.

— Прекрасно! — восклицает Гвен, положив весла на колени и радостно захлопав в ладоши. — Невинный спасся!

— Ты должна не только радоваться этому, но и испытывать уверенность, — вставляет ее компаньонка. — Это символ тебя и твоих воображаемых опасностей.

— Верно, — соглашается Гвен, — но, как видишь, птица нашла защитника — случайно и в самое последнее мгновение.

— Ты тоже найдешь; и не случайно, а тогда, когда тебе понадобится.

— Ох! — восклицает Гвен, к которой словно вернулась храбрость. — Мне не нужен никакой защитник! Я сильна и способна постоять за себя! — Еще один сильный гребок подтверждает это. — Нет, — продолжает Гвен, говоря между рывками, — мне не нужен защитник, По крайней мере пока. И надеюсь, еще долго не понадобится.

— Но один тебя ждет, — говорит компаньонка. — И хочет побыстрей дождаться.

— Еще бы! Ты, вероятно, имеешь в виду мастера Джорджа Шенстона. Попала я в точку?

— Да.

— Ну, так что же с ним?

— Все видят, какое внимание он тебе уделяет.

— Эти все — сплетники! Если они так наблюдательны, то должны были заметить и то, как я его принимаю.

— Конечно, заметили.

— Ну и что?

— Ты принимаешь его любезно, Все считают, что ты о нем высокого мнения.

— Так и есть, В мире много людей гораздо хуже Джорджа Шенстона; вероятно, не много лучше. И многие хорошие женщины были бы рады стать его женой. Но я знаю одну, которая к нему совершенно равнодушна, — это Гвен Винн.

— Но он такой красивый, — настаивает Элен. — Самый красивый джентльмен из всех наших соседей. Все так говорят.

— И в этом все ошибаются — если бы только призадумались. Но ведь не задумываются. Но одна женщина считает, что есть мужчина и привлекательней.

— Кто же это? — удивленно спрашивает мисс Лиз: она никогда не слышала, чтобы Гвен вслух высказывала свое предпочтение.

— Преподобный Уильям Масгрейв, — отвечает Гвен, в свою очередь внимательно наблюдая за спутницей, которая при этом ответе вспыхивает и ощущает укол в сердце. Неужели ее богатой родственнице, наследнице Ллангоррен Корта, приглянулся бедный помощник викария ллангорренской церкви, который давно уже втайне привлекает мысли самой Элен? С усилием пытаясь скрыть тревогу, вызванную этим признанием, девушка, запинаясь, спрашивает:

— Тебе кажется, что мистер Масгрейв красивей мастера Шенстона?

— Конечно, нет! Кто тебе это сказал?

— О!.. Мне показалось… — облегченно отвечает Элен. — Я подумала, что ты так считаешь.

— Нет, не считаю. Я сказала только, что есть женщина, так считающая; но это не я. Сказать тебе, кто это?

Элен успокаивается; ей не нужно говорить, что эта женщина — она сама.

— Можешь мне это разрешить, — продолжает Гвен непринужденно. — Неужели ты считаешь, мисс Лиз, что я не проникла уже давно в твою тайну? Ведь только в последнее Рождество ты помогала скромному его преподобию украшать церковь! Кто мог не заметить, как вы касались рук друг друга, когда переплетали алтарь ветвями плюща? А ветки падуба… вы с ними обращались так беззаботно, что я боялась, как бы вы не оцарапали руки! Нелл, мне было все так же ясно, словно это я сама. К тому же я наблюдала это много раз, как и все в приходе. Ха! Как видишь, не только за мной все наблюдают; разница только в том, что относительно меня эти все заблуждаются, а относительно тебя нет; напротив, говорят правду. Послушай, сознавайся! Я права? Не бойся, можешь мне довериться.

Элен признается, хоть и не на словах. Молчание ее достаточно красноречиво; еще красноречивей опущенные ресницы и покрасневшие щеки. Она любит мистера Масгрейва.

— Достаточно! — говорит Гвен, правильно истолковав ее молчание. — И поскольку ты была со мной откровенна, я отплачу тебе той же монетой. Но имей в виду: дальше это не должно пойти.

— Конечно, нет, — заверяет ее собеседница: успокоившись относительно викария, она готова пообещать что угодно.

— Как я уже сказала, — продолжает мисс Винн, — в мире немало людей гораздо хуже Джорджа Шенстона и мало лучше. Никто лучше него не разбирается в охотничьих псах, и мне говорили, что он лучший стрелок в округе и лучший бильярдный игрок в клубе — все эти достижения имеют вес для нас, женщин, — ну, по крайней мере для некоторых. Больше того, он действительно хорош собой и, как ты знаешь, богат и из хорошей семьи. Ему не хватает только одного, что нужно…

Она замолкает, погрузив весла в воду; их всплеск словно заглушает слова «нужно Гвен Винн».

— Чего именно? — спрашивает Элен, имея в виду этот недостаток.

— Клянусь, не могу сказать — ради своей жизни не могла бы! Это что-то неопределенное: чувствуешь, но не в состоянии объяснить — как эфир, как электричество. Может, это и есть электричество. Во всяком случае это то, что заставляет нас, женщин, влюбляться, как ты, несомненно, обнаружила, когда твои пальцы … гм, кололи ветви падуба. Ха-ха-ха!

И она с веселым смехом снова начинает грести; какое-то время девушки молчат, слышатся только голоса птиц, созвучные сладкому журчанию воды у бортов лодки, и скрип весел в уключинах.

Но после недолгого молчания мисс Винн снова нарушает его испуганным восклицанием:

— Смотри!

— Что? Где?

— Вон там! Мы говорили о коршунах и сороках. Вон те птицы — еще более дурное предзнаменование!

Они проплывают мимо устья небольшого впадающего в реку ручья и видят на некотором удалении двух мужчин: один сидит в маленькой лодке, другой стоит на берегу. Мужчины разговаривают. Тот, что в лодке, приземистый, плотно сбитый, в вельветовых брюках и меховой шапке; тот, что стоит, худой: в черном костюме — церковного покроя. Ручеек течет между зарослями, которые частично скрывают разговаривающих, тем не менее мисс Винн узнает их обоих. Ее спутница тоже; Элен говорит словно самой себе:

— Один из них французский священник, у которого часовня выше по реке, на противоположном берегу; второго считают неисправимым браконьером.

— Священник и браконьер! Странная пара; впрочем, в чем-то они похожи. Интересно, о чем они шепчутся. Похоже, они не хотят, чтобы их услышали. Тебе так не показалось, Нелли?

Лодка миновала устье, и мужчин больше не видно.