Софи Кинселла - Минни шопоголик

Я за весь день ни разу не присела, ноги у меня болят, кисть затекла, потому что я все время прижимаю к уху телефон… но мы справились. Действительно справились. Все на своих местах, и все выглядит так, что дух захватывает. Главные организаторы провели последнее совещание. Элинор работает на полную катушку. Они с Джесс объединились и ставят галочки в списках, одержимо проверяя и перепроверяя каждую деталь. Словно соревнуются друг с другом, выявляя проблемы и решая их с неимоверной быстротой.

Джесс не устает твердить Элинор, что она очень талантлива, ей, мол, нужно поехать в Чили и направить свои организаторские способности на что-нибудь стоящее , и не думала ли она стать волонтером? А Элинор выслушивает все это с каменным выражением лица.

Люк по-прежнему с Сейдж на съемочной площадке в «Пайнвуде», и она оповещает меня о том, как идут дела. Все посвящены в тайну, актеры и съемочная команда. Как только Люк приехал, они отобрали у него новый мобильник и усадили в режиссерское кресло, надев наушники. Когда Люку надоело сидеть, ему устроили экскурсию по съемочной площадке и трейлерам актеров. Затем накормили ланчем. Затем Сейдж принялась бесконечно ныть и жаловаться. Затем его снова запихнули в кресло.

О Люке позаботятся до шести часов. А в шесть Бонни позвонит ему и скажет, что по ошибке отправила жизненно важный контракт ему домой, его нужно подписать сегодня, не может ли он сделать это и переслать ей по факсу? И Люк на машине примчится сюда. И я встречу его у дверей. И…

От этой мысли у меня по телу мурашки. Нет сил ждать. Нет сил!

Поставщики суетятся у Дженис на кухне. Шатер освещен словно космический корабль. В саду Дженис везде флажки, как во время фестиваля.

Мне нужно принять ванну, сделать маникюр и одеть Минни…

– Бекки, солнышко!

Заслышав мамин голос, я чуть не роняю чашку с чаем. Она вошла совершенно бесшумно.

У меня екает сердце. Я не готова к этому. В последние дни мы общались с мамой только при помощи невнятных сообщений на мобильник Дженис.

Все началось с того, что Дженис пригласила маму с папой выпить перед вечеринкой, а мама ответила, что если ее собственная дочь не желает приглашать ее, то она и не придет. Дженис написала: она уверена, что мама приглашена, разве у нее нет приглашения? Мама ответила.

что приглашение было отменено. Я сказала Дженис, что оно может считаться отмененным только в том случае, если мама сама того хочет. А мама заявила, что не желает появляться там, где ее не ждут. Тут подключился папа, он позвонил Дженис и назвал нас всех дурами. На этом все и закончилось.

– О, – сглатываю я. – Привет, мама. Я думала, ты еще в «Уэст-плейс». А папа где?

– На улице, в машине. Значит, сегодня вечеринка, так я понимаю?

Голос обиженный. Я возмущена. Все это время она делала грязевые обертывания и пила коктейли. Так с какой стати ей обижаться?

– Да. – Я молчу, а потом пожимаю плечами: – Ты была права, кстати говоря. Все это действительно чуть не обернулось катастрофой. В одиночку я бы не справилась.

– Родная, никто никогда не говорил, что ты должна была взвалить все на свои плечи. И мне жаль, что я сказала… – Мама в смущении замолкает.

– Мне тоже жаль, – деревянным тоном говорю я. – Надеюсь, я сегодня ничего не испорчу.

– Я не была уверена, что приглашена.

– Ну… я не была уверена, что ты не приглашена.

Мы смотрим друг на друга. Мама сдается первой.

– Милая. Давай не будем ссориться! Мне жаль, что я упомянула… сама знаешь кого.

– Понимаю, кого ты имеешь в виду.

– Я не хотела критиковать тебя. А просто очень беспокоилась.

– Мама, тебе нет нужды беспокоиться! Я уже взрослая, ты помнишь об этом? Мне двадцать восемь лет. Я мать.

– Я тоже мать! – Она с чувством прикладывает руку к груди. – Дай время, сама поймешь, солнышко!

О боже. Это правда? Я буду переживать за Минни, когда ей стукнет двадцать восемь, когда она выйдет замуж?

Нет. Не может быть. Я не такая, как мама. И буду прекрасно проводить время на Карибах.

– Мы с папой в последние дни столько разговаривали. В парилке и когда нам делали массаж…

Так. Интересно, мои родители вообще вылезали из спа-салона?

– Мне понятно, почему ты решила обмануть нас с домом, – продолжает мама, лицо у нее красное. – Прости, что я так бурно отреагировала на это. Последние недели я вообще была излишне сурова с тобой. – Она шумно вздыхает. – Это было трудное время, когда мы жили вместе… А из-за экономии все оказалось еще сложнее.

– Знаю. – Меня охватывает раскаяние. – Мы так благодарны вам за то, что вы пустили нас в дом…

– Не надо благодарности! Это и твой дом, солнышко!

– Но мы жили у вас так долго. Не удивительно, что все стали немного раздражительными. Мне жаль, что наши вещи выводили вас из себя, жаль, что я наврала вам… – Моя холодность тоже улетучивается. – И конечно же, я хочу, чтобы ты пришла на вечеринку, если ты сама этого хочешь.

– Разумеется, хочу! Дженис уверяет, ожидается нечто изумительное. Рассказала мне, что она будет наносить макияж и уже запаслась косметикой.

Так. Нужно поговорить с Дженис.

– Вечеринка пройдет с блеском, точно! Торт совершенно потрясающий. И украшения тоже. Сама увидишь.

Мама крепко обнимает меня:

– Я так горжусь тобой. Дженис сказала, тема – «Гордость и предубеждение», это ты придумала? Люк прекрасно впишется в образ мистера Дарси! Я купила шляпку, а папа – бриджи, и я собираюсь завить волосы…

– Что? «Гордость и предубеждение» тут ни при чем! Откуда она это взяла?

– О, – таращится на меня мама, – Дженис собирается надеть то очаровательное голубое платье для любительского спектакля.

Ради всего святого. Дженис выдумала эту тему только потому, что хочет нарядиться в костюм миссис Беннет.

– Никакой «Гордости и предубеждения». И ничего японского. Забудь о кимоно.

– А что тогда?

Я какое-то время колеблюсь, а потом принимаю решение:

– Пошли со мной.

Привожу ее на кухню, отпираю ящик и достаю рисунки Дэнни:

– Это страшный секрет. Никому ни слова.

Мама с сомнением разглядывает рисунки, и тут до нее доходит.

– О, Бекки! – с восторгом восклицает она. – О, милая!

– Правда, это великолепно?

Именно я настояла на том, что это должна быть особая вечеринка, которая будет значить для Люка больше, чем для кого-то еще. И именно я выдвинула эту идею. Но по правде говоря, осуществила все Элинор. Элинор, и ее связи, и ее миллионы на банковском счете, и ее решительный отказ слышать в ответ «нет».

– Но как тебе это удалось? – Мама в полном изумлении перебирает рисунки.

– Мне помогли, – расплывчато объясняю я. – Очень помогли.

О причастности Элинор известно только Сьюзи, Джесс, Бонни и Дэнни. Элинор каким-то образом умудрилась руководить всем, оставаясь в тени. С точки зрения поставщиков и обслуживающего персонала, за все отвечаю и плачу я. Даже Дженис не в курсе.