Бетти Смит - Милочка Мэгги

— Я знаю свои права, — заявил Пэт. — Я ничего не преследую. Я возвращаюсь на работу, а эта телега едет впереди меня.

Пэт шел дальше. Полицейский взялся рукой за подбородок и сжал его — в приступе задумчивости. Про человека, идущего на работу, в правилах и инструкциях ничего написано не было…

— Вы собираетесь что-нибудь делать? — поинтересовался арендатор.

Тележка вместе с Пэтом завернули за угол. Полицейский закрыл вопрос.

— Ничем помочь не могу. Он ушел с моего участка.

Мороженщик-итальянец остановился.

— Слышь, а? — обратился он к Пэту. — Я знаю, каково это. Что до меня — я на твоей стороне. Я дам тебе их новый адрес. Нечего ходить так далеко.

Пэту предложение понравилось. Итальянец дал ему фальшивый адрес.

Вот так парень, подаривший Милочке Мэгги ее первый поцелуй, исчез навеки. С тех пор от него осталось только воспоминание на всю жизнь.

На третий день рождения Денни Милочка Мэгги взяла его к Ван-Клису. Добряку-сигарщику понадобилось несколько минут, чтобы ее узнать. За прошедший год она очень вытянулась и стала весьма фигуристой для своих девятнадцати лет. Он был очень рад ее видеть и совершенно очарован Денни. Он подарил ему три голубые свечки.

Сигарщик рассказал Милочке Мэгги про Анни: та снова переехала, на этот раз на Флашинг-авеню, по другую сторону Бродвея — в очень бедный квартал. Двое младших детей ходили в детский сад, или в дневные ясли, как их все называли, а Джеймси — золото, а не мальчик, по словам Ван-Клиса, — управлялся по дому, пока мать была на работе.

— Да, она теперь работает, — вздохнул Ван-Клис. — В универсаме на Бродвее. Тратит лучшие годы жизни, стряпая бутерброды.

Сигарщик снова вздохнул.

Милочка Мэгги отправилась в универсам. Было время обеда, и ей пришлось подождать, пока за столом освободится место. В конце концов место освободилось. Подошла Анни и поставила перед девушкой, сидевшей рядом с Милочкой Мэгги, тарелку с едой. Милочка Мэгги улыбнулась и спросила:

— Вы меня помните?

Анни взглянула на нее.

— Мисс, подождите секундочку, сейчас я к вам подойду.

И отошла, чтобы взять у покупателя сдачу.

«Она меня не помнит, — с грустью подумала Милочка Мэгги. — Она совсем меня не помнит».

Подошла официантка.

— Выбрали?

— Кажется, я не хочу есть. Спасибо, — Милочка Мэгги встала и пошла домой.

Когда Милочка Мэгги была ребенком, в День поминовения [26] Национальный день памяти, отмечающийся ежегодно в последний понедельник мая. Посвящен памяти американских военнослужащих. мать брала ее на кладбище посадить герань на могилу Майкла Мориарити.

Милочка Мэгги помнила, как ей нравилось ехать в открытом трамвае и как это напоминало выезд на природу. И как теплый летний воздух пах гречишным медом и теплой пылью. И чудесную женщину, муж которой был похоронен рядом с Мориарити. Как ее звали? Да. Миссис Шондль. Они с матерью Милочки Мэгги стали подругами, которые встречались раз в год.

Со смертью матери Милочка Мэгги перестала ездить на кладбище. Она никуда не могла поехать, потому что должна была заботиться о малыше.

Когда Денни исполнилось пять лет, сестра решила, что ему пора начать ездить на кладбище вместе с ней.

Поездка с Денни оказалась непростым делом. Он потребовал, чтобы его усадили на переднее место в вагоне. Только он не сидел. Он постоянно вскакивал и указывал вагоновожатому, как вести трамвай.

— Ему всего пять, — извинилась Милочка Мэгги.

— Боже меня упаси, если бы ему было шесть, — ответил вагоновожатый.

Перед тем как зайти на кладбище, Милочка Мэгги остановилась у палатки с цветами, чтобы купить герань на материнскую могилу. Она сказала Денни, что тот сможет сам ее посадить. Ему не хотелось сажать герань. Ему хотелось воткнуть флажок на могилу дедушки.

— Денни, флажки только для солдат.

— Дед был солдатом.

— Нет, не был.

— Он сказал мне, что был солдатом.

— Но ты же его никогда не видел.

— Я хочу флажок.

Она купила ему флажок.

Миссис Шондль была на кладбище. На ней была та же самая поношенная черная шляпка с черной вдовьей вуалью, что и пять лет назад. Несмотря на то что прошло уже пять лет, она еще помнила Милочку Мэгги и, прихрамывая, подошла с ней поздороваться.

— Когда я вас в последний раз видела, вы были вот такого роста. Но я вас сразу узнала.

Они обнялись, и Милочка Мэгги сказала в ответ:

— Я никогда вас не забывала. Вот мой брат.

— Тот, что втыкает флажок в могилу?

— Да, он. Денни, иди поздоровайся с тетей.

— А она даст мне цент?

— А ну-ка, что надо сказать?

— Привет.

Милочка Мэгги посадила принесенный цветок, и женщины вместе помолились и немного поболтали. Когда пришла пора уходить, Денни вытащил флажок из земли.

— Денни, его надо оставить здесь.

— Дед сказал, что он ему не нужен.

— Миссис Шондль, ну что мне поделать с этим мальчишкой?

Миссис Шондль точно знала, что нужно было делать, но она была слишком вежлива, чтобы давать такие советы.

Между тем…

На следующий год миссис Шондль уже не подошла к ним поздороваться. Могила Шондля казалась свежее и выше, чем раньше. Милочка Мэгги подошла поближе. Так и было. Свежевскопанная земля… дата от прошлой зимы… «Элси Шондль, возлюбленная жена»… Милочка Мэгги села на землю рядом с могилой и разрыдалась. Она вовсе не была как-то по-особому близка с миссис Шондль. Дело было в том, что, пока та была жива, вместе с ней жила и частичка матери Милочки Мэгги.

Малыш Денни подошел к ней, опустился рядом на колени и обнял за шею.

Дело было вечером после ужина. Денни играл на полу мраморными шариками. Милочка Мэгги читала «Лэдди», роман, который только что пришел в библиотеку. Патрик Деннис закончил читать вечернюю газету. Теперь он переваривал новости.

«Мы никогда в это не ввяжемся, — размышлял он. — Вильсон не полезет в войну. Хотя, если мы в нее и влезем, мне не придется служить — мне уже сорок шесть, и у меня на иждивении двое детей без матери. Убивали бы там друг друга без посторонних. Они же все иностранцы. Зачем нам лезть в их потасовку?»

Пэт посмотрел на сына.

«К тому времени, когда он вырастет, от войны одна память останется. А Милочка Мэгги… Если бы она была парнем, то, случись война, ей пришлось бы пойти на службу. Но войны не будет. Худшее, что может с ней случиться, — это никчемный парень…»

Пэт посмотрел на дочь. Та отложила книгу и села на пол, помогая Денни строить домики. Ей было двадцать один год, и фигура у нее полностью сформировалась.

«Она стала женщиной, — думал Пэт, — и скоро выйдет замуж и покинет дом, это всего лишь вопрос времени. Парнишке скоро в школу, и он вырастет, не успеешь глазом моргнуть, и тоже съедет, а я останусь на старости лет один-одинешенек».