Данте Алигьери - Божественная комедия. Самая полная версия

1 Я продолжаю. Прежде, чем мы были
У основанья грозной башни сей,
В ее вершине взор наш приманили

4 Два огонька, блеснувшие на ней;
Знак подавал им пламень одинокий
В дали, едва доступной для очей.

7 И, в море знаний погружая око,
Спросил я: «Вождь, кто знаки подает?
Что огонькам ответил огнь далекий?»

10 И вождь в ответ: «Над зыбью грязных вод
Не видишь ли, кто мчится к нам стрелою?
Иль для тебя он скрыт в дыму болот?»

13 Лук с тетивы с подобной быстротою
Не мечет стрел на воздух никогда,
С какой, я зрел, над мутною волною

16 Навстречу к нам стремился челн тогда;
Его рулем один лишь кормщик правил,
Крича: «Злой дух, пришел и ты сюда?»

19 «Флегъяс, Флегъяс! ты к нам вотще направил, —
Сказал мой вождь, – свой крик на этот раз:
Мы здесь затем, чтоб нас ты переправил».

21 Как злится тот, кто выслушал рассказ
О том, какой над ним обман свершился,
Так бешенством объят был Флегиас.

25 Вождь сел в ладью, за ним и я спустился,
И лишь тогда, как сел я близ вождя,
Летучий челн, казалось, нагрузился.

28 И лишь мы сели, древняя ладья
Как молния помчалась издалека,
Зыбь глубже, чем когда-нибудь, браздя.

31 Так плыли мы вдоль мертвого потока;
Вдруг весь в грязи дух выплыл из ручья,
Вскричав: «Кто ты, идущий прежде срока?»

34 А я: «Иду, но не останусь я;
Но кто ты сам, весь в тине, безобразный?»
И он: «Ты видишь: плачет тень моя!»

37 «Так плачь же, дух проклятый, безотвязный! —
Воскликнул я, – и множь печаль свою!
Теперь узнал я, кто ты, призрак грязный!»

40 Тогда схватил руками он ладью,
Но оттолкнул его мой вождь, взывая:
«Прочь, к псам другим! или в свою семью!»

43 Потом, обняв меня, в уста лобзая,
Сказал мне: «Будь благословенна ввек
Зачавшая тебя, душа живая!

46 Он на земле был гордый человек:
Жизнь не украсив добрыми делами,
Теперь нам путь он в бешенстве пресек.

49. Немало там великих меж царями:
Как свиньям, всем здесь в тине потонуть
С проклятием ужасным между вами».

52 И я: «Мой вождь, желал бы я взглянуть,
Как страшный грешник в волны погрузится,
Пока наш челн окончит дальний путь».

55 И мне учитель: «Прежде, чем домчится
Ладья к брегам, дождешься ты конца:
Сим зрелищем ты должен насладиться».

58 Тут видел я, как душу гордеца
Толпы теней, терзая, вглубь умчали,
За что досель благодарю Творца.

61 «Филипп Ардженти, к нам!» – они кричали,
А дух безумный флорентинца сам
Себя зубами грыз и рвал с печали.

64 Но замолчим, его оставим там!
Тут страшный вопль пронзил мне слух: заране
Взирать не стало сил моим очам.

67 И вождь: «Мой сын, уж виден град в тумане,
Зовомый Дис, где, воя и стеня,
Проклятые столпилися гражда́не».

70 И я: «Уже предстали пред меня
Багровые мечети в дымном смраде,
Восставшие как будто из огня».

73 И вождь: «Горит огнь вечный в их ограде,
И раскаляет стены проклятых,
Как видишь ты в глубоком этом аде».

76 Меж тем челнок глубоких рвов достиг,
Облегших вкруг твердыни безутешной;
Железными почел я стены их.

79 Челн, сделав круг великий, в тьме кромешной,
Причалил там, где мощный кормщик-бес:
«Вот дверь! – вскричал, – идите вон поспешно!»

82 Над входом в град, я зрел, тьмы тем с небес
Низринутых, которые сурово
Вопили: «Кто вступает в царство слез?

85 Живой кто входит к мертвым, странник новый?»
Но мудрый мой наставник подал знак,
Что хочет тайное сказать им слово.

88 Тогда, на миг притихнув, молвил враг:
«Войди один, а он да удалится,
Он, что так смело входит в вечный мрак.

91 Пусть он путем безумным возвратится,
И без тебя – тебя мы впустим в град —
Коль знает, пусть в обратный путь стремится».

94 Читатель, сам подумай, как объят
Я страхом был от грозных слов: обратно
Не думал я уже придти назад.

97 «О милый вождь, который семикратно
Спасал меня и избавлял в беде,
Где погибал уже я невозвратно,

100 Не кинь меня, – я рек, – в такой нужде,
И, если ад идти мне не дозволил,
Пойдем назад! будь мне щитом везде!»

103 Но он, мой вождь, мне в сердце бодрость пролил,
Сказав: «Будь смел! дороги роковой
Нам не прервут; так жребий соизволил.

106 Жди тут меня и дух унылый свой
Крепи, питай надеждою благою:
В сем мире я не разлучусь с тобой».

109 С моим отцом расстался я с тоскою:
В моей главе, исполненной тревог,
И да и нет сражались меж собою.

112 Что рек он им, расслушать я не мог,
Но он недолго с ними находился,
Как все враги укрылись за порог

115 И вход ему пред грудью затворился;
Владыка мой оставлен был совне, [9] Совне, нареч (устар.) – за пределами чего-либо, снаружи.
И медленно ко мне он возвратился.

118 Потупив взор, утративший вполне
Все мужество, он говорил, вздыхая:
«Кто в дом скорбей пресек дорогу мне?»

121 И мне потом: «Мой гнев в лице читая,
Ты не страшись: мы победим их хор,
Чтоб ни творил он, град свой охраняя.

124 Уже не нов такой его отпор:
Он явлен был у врат первоначальных,
Что каждому отворены с тех пор.

127 Над ними зрел ты надпись слов печальных;
И уж оттоль нисходит вглубь теперь
И без вождя грядет в пучинах дальних

130 Тот, кто для нас развернет в крепость дверь».