Луиза Мэй Олкотт - Взрослая жизнь

Дан передал мистеру Лори кушак, в котором хранил свое невеликое достояние, и тут же расправил плечи, как будто с них свалился тяжкий груз.

Никто и представить себе не мог, сколько всего произойдет, прежде чем Дан заберет обратно свои деньги, и насколько близко этот поступок окажется к его последнему волеизъявлению; мистер Лори как раз объяснял, как он собирается вложить эти деньги, когда жизнерадостный голос запел:

Именно в таком духе Эмиль всегда возвещал о своем появлении и через миг поспешно вошел вместе с Натом – тот весь день давал в городе уроки. Приятно было видеть, как просиял Нат, когда старый приятель едва не оторвал ему руку в крепком пожатии, еще приятнее – сознавать, что Дан с благодарностью помнит все, чем обязан Нату, и, в своем грубоватом духе, пытается этот долг вернуть; а приятнее всего – слушать, как два путешественника обмениваются впечатлениями и плетут пряжу россказней, дабы поразить сухопутных крыс и домоседов.

После этого прибавления молодежи сделалось тесно в четырех стенах, в итоге представители младшего поколения перекочевали на веранду и расселись на ступенях, точно стайка ночных птах. Мистер Марч с профессором переместились в кабинет, Мег и Эми отправились готовить легкий десерт – кекс и фрукты, а миссис Джо с мистером Лори сели у высокого окна, вслушиваясь в болтовню, долетавшую снизу.

– Вот они, лучшие из наших воспитанников! – произнесла она, указывая на группу внизу. – Другие мертвы или рассеялись по свету, а эти семеро мальчиков и четверо девочек – предмет моей особой гордости и утешения. Если включить сюда Элис Хит, получится дюжина, и у меня забот полон рот – я должна руководить этими юными жизнями, вкладывая в это все свои силы и способности.

– Если вспомнить, какие они все разные и каково происхождение некоторых из них – а ничто не оказывает такого влияния, как семья, – мне представляется, что у тебя есть все основания собой гордиться, – сдержанно ответил мистер Лори, задержав взгляд на единственной светлой головке среди черных и каштановых, ибо молодая луна проливала один и тот же свет на всех.

– За девочек я не переживаю; ими руководит Мег, а она настолько мудра, терпелива и ласкова, что у них наверняка все будет хорошо; что до мальчиков, бремя забот делается тяжелее с каждым годом, и с каждым их приездом я ощущаю, что они все больше от меня отдаляются, – вздохнула миссис Джо. – Они скоро совсем вырастут, и удерживать их я смогу лишь на единственной тоненькой ниточке, да и та может лопнуть в любой момент, как это произошло с Джеком и Недом. Долли и Джордж до сих пор любят сюда наведываться, и им я могу сказать свое слово; что до миляги Франца, он слишком глубоко порядочен, чтобы забыть свою родню. А вот за этих троих, которые того и гляди по новой отправятся в большой мир, я все-таки очень волнуюсь. Надеюсь, что доброе сердце не позволит Эмилю сбиться с пути, и

Нату впервые предстоит вылететь из гнезда, и он слаб, несмотря на все твое укрепляющее влияние; что до Дана, его так и не удалось укротить. Боюсь, и не удастся, если жизнь не преподаст ему суровый урок.

– Он – славный малый, Джо, и я отчасти жалею, что он решил податься в земледельцы. Немного глянца – и он мог бы стать настоящим джентльменом, кто ведает, каких высот он достиг бы, оставшись здесь, с нами, – отвечал мистер Лори, облокачиваясь на стул миссис Баэр, как в добрые стародавние времена, когда им нужно было обсудить очередную тайную проказу.

– Это было бы небезопасно, Тедди. Работа и вольная жизнь, которую он так любит, превратят его в хорошего человека, а это куда важнее, чем даже самый яркий глянец: легкая городская жизнь таит для него слишком много опасностей. Природу его не переделаешь – можно лишь посодействовать тому, чтобы она развивалась правильно. Все прежние позывы все еще при нем, их необходимо сдерживать – или он погубит себя. Я это вижу отчетливо, при этом любовь к нам – его хранительный оберег, и мы должны сберечь эту связь до тех пор, пока он не возмужает или не обзаведется связью более прочной.

Миссис Джо говорила с большим жаром: Дана она знала лучше, чем кто бы то ни было, и прекрасно понимала, что ее жеребчик пока объезжен не до конца, связанные с ним надежды смешивались со страхами – она понимала, что такой человек никогда не сможет жить легкой жизнью. А еще у нее не было сомнений в том, что прежде, чем снова покинуть ее дом, он улучит тихую минутку и раскроет перед ней свою душу – и тогда она сможет должным образом предостеречь его или ободрить. Поэтому она выжидала, наблюдая за ним исподтишка, радуясь тому, как развились его задатки, мгновенно распознавая, какой именно ущерб нанесло ему человеческое общество. Ей очень хотелось, чтобы ее «подстрекатель» преуспел в жизни – ведь многие другие раньше предрекали ему нравственную погибель; она же давно усвоила, что люди – не глина, чтобы формовать их по собственному разумению, а потому довольствовалась надеждой на то, что из этого брошенного ребенка вырастет порядочный человек; на большее она не замахивалась. Да и эта надежда казалась призрачной – слишком много в нем было буйных замашек, неукротимых страстей и природного своеволия. Ничто не в состоянии было его сдержать, кроме единственной привязанности в его жизни: памяти о Пламфилде, страха огорчить верных друзей, гордости, более сильной, чем принципы, – эта гордость удерживала его от поступков, которые уронили бы его в глазах товарищей, испытывавших к нему любовь и восхищение, вне зависимости от всех его недостатков.

– Не терзай себя, старушка; Эмиль – человек веселый и беззаботный, из тех, кто всегда выходит сухим из воды. За Натом я прослежу, а Дан встал на правильный путь. Пусть осмотрится в Канзасе и, если идея стать скотоводом утратит свое очарование, пусть возвращается к своим индейцам и творит там добро. Он как нельзя лучше подходит для этой необычной задачи – лично я надеюсь, что именно этим он и займется. Сражаться с угнетателями и дружить с угнетенными – это как раз то, что нужно его энергичной натуре, тем более что он лучше приспособлен к такой жизни, чем к разведению овечек и выращиванию пшеницы.

– Очень на это надеюсь. Что там такое? – Миссис Джо подалась вперед, вслушиваясь: ее привлекло восклицание, вырвавшееся у Теда и Джози.

– Мустанг! Настоящий, живой – мы сможем на нем ездить! Дан, ты просто молодчина! – воскликнул молодой человек.