Александр Дюма - Могикане Парижа

– Вы меня просто поражаете, ваше величество! – проговорил император Александр. – Когда вы не делаете чудеса, то мечтаете о них.

– Но если вы решитесь содействовать мне, то это не будет ни чудом, ни мечтой. Известно ли вам, какое количество войска содержит Англия в Индии?

– Шестьдесят тысяч человек, если не ошибаюсь.

– Да, при этом вы принимаете в расчет и войска, составленные из местного населения. Но я их в виду не имею. Чисто английского войска в Индии всего двенадцать тысяч человек, – это достоверно. Но прибавим, если вам угодно, даже вдвое, и признаем двадцать четыре тысячи. Сорок же тысяч сипаев считать нечего.

Александр опять улыбнулся.

– Однако все-таки прибавим и их, хотя бы для памяти, – сказал он.

– Извольте. Итак, сорок тысяч местного войска и двенадцать английского составляют пятьдесят две тысячи человек. Но послушайте, ваше величество: Индия всегда будет принадлежать тому, кто приведет в нее больше европейских войск. И вот что нам следует сделать: тридцать пять тысяч человек русского войска спустятся вниз по Волге до Астрахани и пойдут к Астрабаду ожидать соединения с французскими войсками. Тридцать пять тысяч французского войска спустятся вниз по Дунаю до Черного моря. Здесь они пересядут на русские суда, которые доставят их до Таганрога. Отсюда они доберутся сухим путем до Дона, а оттуда – в Царицын, из Царицына – по Волге в Астрахань, а затем в Астрабад. Таким образом оба корпуса пройдут этот огромный путь почти без утомления. Из Астрабада они двинутся через Хорассан и Кабул уже прямо в Индию.

– Причем им придется переходить большую Соляную пустыню.

– Я эту пустыню знаю, и это уж мое дело провести через нее наш огромный караван.

– Разве вы думаете лично предводительствовать этим походом?

– Разумеется! – ответил Наполеон.

Александр слегка побледнел, так поразил его этот чисто французский ответ.

– Но кроме пустыни, там предстоит преодолеть еще множество препятствий, – заметил он.

– Вы, вероятно, думаете об Афганистане, география которого еще вовсе не известна, а дикое население которого, наверное, станет сопровождать наш поход всевозможными разбойничьими проделками?

– Разумеется.

– Я это предвидел и устранил препятствие заранее Я отправил одного из своих генералов к одному из мелких владельцев Белуджистана, Лахора, Синда или Малова. Он должен обучить тамошние войска европейскому строю и подготовить нам союзника, который пойдет впереди нас, расчищая нам путь, а мы взамен этого предоставим ему владычество над всеми теми пространствами, которые он таким образом пройдет.

– Прекрасно, ваше величество. Итак, вы очутитесь в Пенджабе. Но каким же продовольствием вы станете снабжать свою армию?

– Ну, пока у вас будут деньги, а в Тегеране и Кабуле сахокары, т. е. банкиры, об этом нам заботиться нечего. Там мы найдем уже совершенно готовый и прекрасно организованный комиссариат, созданный вековым опытом всех завоевателей, стремившихся овладеть Индией.

– Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать, и откровенно признаюсь в этом, – сказал Александр.

– В таком случае я должен сообщить вашему величеству, что по всему индостанскому полуострову уже целые века рассеяно цыганское племя, называемое «бринджари». Вся хлебная торговля Индостана находится преимущественно в их руках. Они навьючивают быков и верблюдов, формируют колоссальные караваны и проходят с ними огромные пространства. В 1791 году они снабжали продовольствием армию лорда Корнваллиса во время войны с Типу Султаном. Народ этот преимущественно кочующий и в походах очень удобный, потому что живет большей частью в палатках и, кроме того, никогда не пьет воды из реки или прудов. Они незаменимы при переходах через пустыни, потому что с поразительным чутьем умеют разыскать каждую каплю воды, на каком бы расстоянии или на какой бы глубине она ни была. И вот эти-то люди, которые всегда держатся строжайшего нейтралитета и стремятся только продать свой хлеб, да наняться в перевозчики, и станут нашими пособниками.

– Да, но они станут в то же время служить и англичанам.

– Разумеется. Но в моих видах на победу я и не рассчитываю на голод или жажду врага, а только на наши пушки.

Александр закусил губы.

– Теперь перед нами остается еще Инд, – сказал он.

– То есть переправа через него?

– Да.

Наполеон улыбнулся.

– Ошибочное сведение, что Инд составляет препятствие, способное задержать неприятельское вторжение в страну, распущено английскими писателями, – сказал он. – Они утверждают, будто английская армия, сконцентрировавшись на левом берегу, может задержать самую сильную армию на свете. Я приказал исследовать Инд от Дера-Измаил-Хана до Аттока. Глубина его оказывается от двенадцати до пятнадцати футов, быстрота течения – не больше одного лье в час. Таким образом, для человека, который переправлялся через Рейн, Неман и Дунай, Инд как бы вовсе не существует.

Император всероссийский сидел какое-то время в состоянии растерянности перед величием этого гения.

– Дайте мне опомниться, ваше величество, – сказал он. – Этот мир, который вы вдруг подняли передо мною, как древний Атлас, подавляет меня. Я просто задыхаюсь!

– И я тоже, – перебил рассказчика Рейхштадт. – Я чувствую то же, что чувствовал русский царь, и тоже прошу вас, дайте мне перевести дух.

Он высоко поднял глаза и руки к небу и прибавил:

– О, мой отец, мой отец! Как велик ты был!

Бывший товарищ императора по изгнанию нарочно и вел свой рассказ так подробно, чтобы произвести на юношу именно это впечатление. Он хотел заставить его понять все величие отца и те обязанности, которые налагало на него великое имя, унаследованное им.

Рейхштадт был действительно подавлен. Он покачал головой, встал и принялся шагать взад и вперед по комнате.

Вдруг он остановился перед Гаэтано.

– И этот человек умер! – вскричал он. – Умер, как всякий другой смертный!.. Только с еще бо́льшим страданием, – вот и все. Огонь, его воодушевлявший, потух, и никто не видел, чтобы на небе засияло новое солнце… О, да как же в этот день не померкло небо и не погрузилась вся Вселенная во мрак?

– Он умер, глядя на ваш портрет, ваше высочество, и несколько раз повторял: «Чего не сделал я, то сделает мой сын».

Принц печально покачал головой.

– Кто же посмеет прикоснуться к делу гиганта?! – вскричал он. – Кто, нося имя Наполеона, скажет Франции, Европе, всему миру: «Теперь мой черед!» О, Сарранти, та гениальная голова разбита самим Творцом, а что касается меня, признаюсь, я опускаю глаза при одной мысли о том, чего станут ожидать от Наполеона I!. Однако… продолжайте.

– Царь не осуществил расчетов вашего отца, и эта Индия, которой он хотел овладеть, как второй Александр, ускользнула из его рук, но не изгладилась из его памяти. Я сам раз двадцать видел, как он, сидя над картой Азии, водил пальцем по путям великих вторжений в Индию.