Хуан Гойтисоло - Цирк

– Разумеется. Меня водил Альваро.

– Вот обманщица! – воскликнула Лусила. – Вчера вечером я видела тебя под ручку с Педро.

– Что за вздор! – отпарировала Викки. – Если я хожу с Педро, разве я не могу ходить с его братом?

– Я видела вас обоих поздно вечером на Пасео, в том месте, где не освещено…

– Хотелось бы мне знать, что ты там делала в этот час, сыщик из сыщиков…

– Была с папой и мамой, к твоему сведению. Мы возвращались от дяди с тетей, и вдруг мама сказала: «Посмотри-ка, кто это там? Не Виктория ли с сыном доктора Гонсалеса?» Я оглянулась и увидела: вы стояли в обнимку.

– Ах, так? – небрежно протянула Викки. – Что же еще ты видела?

– Больше ничего… Если этого, по-твоему, мало…

– Ерунда!.. Я уж думала, ты собираешься рассказать приключенческий фильм. С твоим-то воображением…

– Ты же не станешь утверждать, что я говорю неправду…

– Нет, конечно, нет… Но если бы ты меньше косила, ты заметила бы, что твои сплетни мне надоели.

Лус-Дивина и ее подруги расхохотались. У бедной Лусилы глаз стал косить еще сильнее. Она сказала только:

– Большое спасибо.

– Если я тебя обидела, извини, – прервала Викки последовавшее за этим неловкое молчание, – но впредь постарайся не совать нос в чужие дела.

Помолчали еще. Через некоторое время Мария-Глория спросила:

– Ты свободна завтра вечером? Лус-Дивина устраивает ужин.

– Завтра? – переспросила Викки (сердце Лус-Дивины билось, словно зажатая в кулаке птица). – Нет, занята. Иду на surprise-party.

– Что ты говоришь? – промычала Монтсе, у которой рот был набит шоколадом. – Кто тебя пригласил?

Викки прислонилась головой к деревянной лакированной колонне. Подчеркнутая освещением чудесная красота ее лица ослепляла, от нее было больно глазам.

– Сеньоры Лопес, – ответила она. – Соня, их дочь, звонила мне сегодня утром. По-моему, там будут еще дочери бразильского консула и несколько мальчиков-иностранцев.

– Хотела бы я взглянуть, как у них в доме, – сказала Мария-Глория. – Мама как-то рассказывала, что они держат мажордома и полдюжины лакеев.

– Да нет же, ты путаешь, – вмешалась ее сестра. – Мама сказала, что с такими деньгами они могли бы держать не только мажордома, но и дюжину слуг.

– На днях я проходила мимо их сада. Перед оградой стояла толпа народу, уж не знаю – то ли глазели на лакеев, то ли еще на что-то.

– Наверняка разглядывали новый павильон, – сказала Викки. – Сеньор Лопес распорядился построить гимнастический зал и зал для игр.

– Как тебе повезло! – с завистью воскликнула Монтсе. – Учительница как-то познакомила меня с Соней, но она, наверное, забыла о моем существовании.

– Когда они устраивали прием для старшей дочери, – сказала Роса, – праздник длился до утра.

– У Сониной мамы во всем чувствуется размах, – пояснила Викки. – Не то что у матери твоей подруги, – прибавила она, обращаясь к Монтсе. – В последний раз у них на вечере уже через два часа во всем доме не осталось ни капли пунша.

– Сеньора Ровира вечно скаредничает, – подтвердила Мария-Глория. – Когда праздновали именины Тете, не хватило бутербродов, и пришлось спешно посылать прислугу в лавку.

В этот момент в дверях кафетерия появился Панчо в ковбойском костюме – широкополой шляпе, клетчатой рубашке, короткой кожаной куртке и техасских штанах. С его пояса свисала кожаная кобура с двумя игрушечными револьверами. Войдя в зал, он выхватил их с замечательной быстротой и направил на группу, в которой находилась его сестра.

Онемев от восхищения, Лус-Дивина смотрела, как он, лавируя меж пустых табуретов у стойки и столиков, выкрашенных в желтый цвет, вразвалку подходит все ближе – с напряженным лицом, держа указательные пальцы на спусковых крючках, хорошенький и хрупкий, как фарфоровая статуэтка. Американские моряки перестали петь и свирепо замахали воображаемыми пистолетами. Но Панчо, вскинув голову, прошел мимо них, не проявляя враждебных намерений. Подойдя к столу, где сидели девочки, он немного отступил и, победно выставив вперед свое оружие, с силой нажал на спусковые крючки.

– Как дела, Панчо?

– Ты откуда?

– Отчего это ты не в духе?

– Кто тебе подарил костюмчик?

Не отвечая на град вопросов, Панчо целился в девочек, позволяя любоваться собой.

– Это мамин подарок, – объяснила Викки, польщенная успехом брата. – Вчера ему исполнилось девять лет.

– Мы ш Карлитошом перебили челое племя, – заявил мальчик, – Больше дешяти тышяч индейчев. Они наш ошадили в шторожке, и мы ни одного не оштавили в живых, ни одного, ни одного…

– Поди-ка сюда, – сказала Роса, обнимая его, – Твой костюмчик – просто прелесть!

– У братишки Джорджа был похожий, – вставила Викки.

– Да, помню, – подтвердила Монтсе. – Из грубой ткани, с кожаной курточкой…

– Кстати, – ехидно спросила Мария-Глория, – что слышно о твоем друге?

Викки посадила брата на колени и с беззаботным видом отпила глоток кока-колы.

– Он в Мидлбери-колледже, в Ридинге… Как раз вчера я получила от него два письма.

– На днях в школе говорили, что вы поссорились.

– Какие глупости! Мы с Джорджем, как и прежде, хорошие товарищи. Следующим летом он приедет сюда на два месяца, а я навещу его, когда поеду осенью в Англию.

– Тете говорила, что вы больше не переписываетесь, и еще кто-то сказал тогда, что Джорджа видели с одной итальянкой…

– Несомненно, Лусила, которая ездила в Англию шпионить за ним, – ядовито подсказала Викки.

– Не будешь ли ты так любезна оставить меня в покое? – сказала Лусила. – На этот раз ты меня задираешь.

– Ладно, ладно, – успокоила ее Викки, – не сердись…

– Хорошо, вернемся к нашему разговору, – настаивала Мария-Глория, – ты пойдешь завтра к Лус-Дивине?

– Я уже сказала, что не могу, – повторила Викки. – В восемь я должна идти на surprise-party.

– Ты могла бы прийти раньше, – предложила Лус-Дивина, – а потом, в восемь…

– Нет, я не успею. Мне пришлось бы еще возвращаться домой, чтобы привести себя в порядок, и…

– Кажется, я тоже не смогу, – сказала Лусила.

– Что ж, после матча мы с сестрой придем.

– А мальчикам можно прийти? – поинтересовался Панчо.

– Да, – ответила Лус-Дивина.

– Тогда, ешли хотите, мы поиграем в полицейшких и гангштеров. У меня ешть два пиштолета, рогатка и нож. В шаду мы поштроим баррикаду и будем брошать бомбы в другие дома…

– Знаешь, Панчо Вилья, – сказала Викки, дергая его за уши, так что они стали пунцовыми, – если ты будешь строить такие гнусные планы, я скажу маме, чтобы она отняла у тебя костюм of cowboy.

– Я не штрою гнушные планы, – возразил глубоко оскорбленный Панчо. – Я только шкажал, что мы можем поиграть в гангштеров и полицейшких, чтобы вешело провешти время.