Натаниель Готорн - Алая буква (сборник)

Неужели он забыл все прочие пункты своего плана? Закончив дела с Клиффордом, он собирался увидеться с брокером на Стэйт-стрит, который обещал обеспечить лучшие проценты для пары свободных тысяч, которые судья намеревался во что-то вложить. Но морщинистый ростовщик впустую путешествовал по железной дороге. Еще полтора часа спустя на соседней улице должен был состояться аукцион недвижимости, где выставлялась часть старой собственности Пинчеонов, изначально относившейся к саду Молов. Эта часть была отчуждена уже сорок лет, но судья приглядывал за ней и стремился вновь присоединить к небольшому участку вокруг Семи Шпилей; а теперь, по причине своей странной забывчивости, пропустил момент, когда молоток судьбы опустился, передавая древнее наследие в чужие руки. А возможно, аукцион отложили по причине плохой погоды. Если так, решит ли судья сделать свою ставку в ближайшее время?

Затем он собирался купить лошадь. Его любимый жеребец споткнулся этим самым утром по дороге в город, и его следовало немедленно заменить. Судья Пинчеон слишком высоко ценил свою шею, чтобы рисковать ею, разъезжая на спотыкающемся жеребце. По завершении перечисленных выше дел он мог посетить встречу благотворительного общества, название которого он позабыл, поскольку был членом многих подобных обществ, а потому это собрание можно было и не посещать без всякого вреда для своей репутации. Если останется время после всех этих срочных дел, стоило бы обновить могильный камень миссис Пинчеон, поскольку, по словам могильщика, мраморная плита рухнула и раскололась пополам. Судья Пинчеон считал покойную вполне достойной женщиной, несмотря на ее нервозность, частые слезы и глупое поведение; а потому, раз уж она своевременно покинула этот мир, он решил не скупиться на второе надгробие. Лучше уж два, чем ни одного! Затем он должен был заказать несколько фруктовых деревьев редкой породы, которые доставили бы в его загородные владения этой осенью. Конечно, покупайте их, судья Пинчеон, персики очень вкусны! После нужно было заняться более важным делом. Собрание его политической партии умоляло выдать сотню или две долларов, вдобавок к предыдущим его взносам, на ведение осенней кампании. Судья был патриотом, а судьба страны решалась на выборах в ноябре, к тому же, как станет ясно в дальнейшем, у него имелись свои интересы в этой большой игре. Он готов был сделать все, чего попросит общество, быть щедрым, превосходя все ожидания, и выписать чек на пятьсот долларов, а то и больше, если понадобится. Что затем? Дряхлая вдова, чей муж был давним другом судьи Пинчеона, в крайне трогательном письме сообщила о своей нищете. Она и ее красавица-дочь едва наскребали денег на хлеб. Судья почти решил навестить их сегодня – может быть, да, а может, и нет, в зависимости от наличия у него свободной минуты и мелкой банкноты.

Еще одно дело, на которое он, однако, не слишком рассчитывал (поскольку заботился о своем здоровье, но не тревожился о нем), – консультация с семейным врачом. О чем, Неба ради? Описать симптомы было довольно сложно. Легкое помутнение перед глазами и головокружение? Или неприятное сдавливание, ощущение удушья, бульканье и хрипы в грудном отделе, как сказал бы анатом? Или довольно сильное и болезненное сердцебиение, которое судья считал подтверждением того, что он вовсе не бессердечен? Не важно, что это было. Врач наверняка улыбнется подобным мелочам, а судья улыбнется в ответ, они встретятся взглядами и вместе рассмеются от всего сердца! Плевать на медицинские советы. Судье они никогда не понадобятся.

Молись, молись, судья Пинчеон, взгляни на свои часы, сейчас же! Но – ни единого взгляда. А ведь до обеда осталось всего десять минут! Из вашей памяти наверняка не могло ускользнуть значение сегодняшнего обеда, последствия которого куда важней, чем у всех предыдущих банкетов! Да, самое важное событие текущей вашей выдающейся карьеры: вас посадят во главе стола, уставленного изысканными кушаньями, и собрание станет внимать вашему звучному внушительному голосу. Однако это не публичный обед, а всего лишь встреча десятка друзей из разных областей штата; людей выдающихся характеров и влияния, которые собрались, почти неофициально, в доме общего друга, также высокопоставленного, пригласившего их отметить некоторое улучшение своего благосостояния. Банкету далеко до французской кухни, и все же он будет чудесен. Настоящая черепаха, лосось, губан, говяжьи копчености, свинина, английская баранина, добротный ростбиф или другие подобные лакомства, достойные аппетитов государственных мужей, коими и являлись большинство приглашенных. Кушанья, редкие в это время года, будут поданы в сочетании со старым сортом мадеры, который великолепен в любые времена. То была марка «Джуно», знаменитое вино, ароматное, мягкой крепости; закупоренное в бутылки счастье, золотая жидкость, ценой превосходящая жидкое золото, столь редкий и восхитительный сорт, что старые любители вин отсчитывали эпохи своих жизней по возможности его попробовать! Оно уносило сердечные боли, не оставляя похмелья! Если бы судья Пинчеон мог выпить бокал этого вина, он наверняка бы стряхнул непривычную летаргию, которая (уже на пятнадцать минут) заставила его опоздать на столь важный обед. Способный на все, кроме оживления мертвых! Не желаете ли вина, судья Пинчеон?

Увы, обед был пропущен. Неужели вы действительно забыли истинную его цель? Тогда позвольте нам ее напомнить, чтобы вы сразу же вскинулись из дубового кресла, которое словно действительно зачаровано, как кресло Комю [53]или то, к которому Молл Питчер [54]приковывала своих жертв. Амбиции являются талисманом, который куда сильней всякого колдовства. Поднимайтесь же, торопитесь по улицам, присоединяйтесь к компании, прежде чем все окончательно испортится. Они ждут вас, и не в ваших интересах испытывать их ожиданием. Эти джентльмены – нужно ли вам напоминать? – не просто так приехали сюда из всех городов штата. Они опытные политики, они привыкли принимать меры заблаговременно, определяя вместо людей и без их ведома того, кто станет следующим правителем. Голос общества на следующих выборах губернатора будет грохотать, как гром, однако станет лишь эхом тех слов, которые тихо произнесут упомянутые джентльмены за дружеским банкетом. Они собрались, чтобы выбрать своего кандидата. Эта кучка тонких интриганов будет контролировать Конгресс, тем самым диктуя партии свои условия. А есть ли более достойный кандидат, более мудрый и образованный, известный своей щедростью, преданный принципам безопасности, неоднократно испытанный владелец публичных доверительных фондов, безупречный в личных отношениях, обладающий бо́льшим количеством акций и более давней родословной, – кто может выдвинуть свою кандидатуру, сочетающую в себе все перечисленные качества, кроме как сидящий перед нами судья Пинчеон?