Артур Дойл - Тень великого человека. Загадка Старка Манро (сборник)

Мы зашли в аукционный зал и заняли место в задних рядах толпы. Наконец, выставили очень аккуратный маленький столик. Назначили цену, я кивнул и за девять шиллингов стал его обладателем. Следующим лотом были три довольно необычных стула из черного дерева с сиденьями из лозы. За них я отдал двенадцать шиллингов, по четыре шиллинга за штуку. После этого за четыре шиллинга и шесть пенсов я купил подставку для зонтов. Это уже было излишество, но я, что называется, вошел во вкус. Затем в торг поступил общий лот, несколько связанных и упакованных штор. Кто-то предложил пять шиллингов. Аукционист посмотрел на меня, я кивнул. Пять шиллингов и шесть пенсов, и они стали моими. Еще я купил квадрат красной шерстяной материи для половиков за полкроны, маленькую железную кровать за девять шиллингов, три акварели («Весна», «Мужчина с банджо» и «Виндзорский замок») за пять шиллингов, маленькую каминную решетку – тоже полкроны, набор туалетных принадлежностей – пять шиллингов и еще один совсем маленький квадратный столик – три шиллинга шесть пенсов. Каждый раз, когда я кивал головой, Вайтхолл вскидывал вверх свою терновую трость, пока я не заметил, что он делает это даже тогда, когда я вовсе не собирался покупать выставленный лот. По его милости я чуть было не купил за четырнадцать шиллингов шесть пенсов чучело ары под стеклянным колпаком.

– Но ведь здорово смотрелось бы, если бы вы его в холле повесили, доктор Манро, сэр, – начал оправдываться он, когда я упрекнул его.

– Если я так буду тратить деньги, мне скоро самому придется в холле повеситься, – ответил я. – Я уже потратил все, что мог. На этом остановимся.

Когда аукционный торг закончился, я расплатился, товары мои погрузили на тележку, и грузчик вызвался подвезти мне их к дому за два шиллинга. Выяснилось, что я ошибся в большую сторону, подсчитывая, во сколько мне обойдется меблировка, поскольку в общем мои затраты составили лишь чуть больше трех фунтов. Мы дошли пешком до Окли-виллас, и, преисполненный гордости, я выгрузил свои покупки в холле. И тут произошло нечто такое, что лишний раз убедило меня в доброте и отзывчивости людей из низших слоев населения. Грузчик, после того как я с ним расплатился, вышел к своей тележке и вернулся с огромным пакляным половиком совершенно ужасного вида. Он расстелил его в холле и, не произнося ни слова и не дав мне возможности ни отказаться, ни поблагодарить его за этот подарок, скрылся в ночи вместе с тележкой.

На следующее утро я, рассчитавшись с хозяйкой за квартиру, окончательно переселился в свой новый дом. СВОЙ дом, друг мой! Счет за квартиру оказался несколько больше, чем я ожидал. Я ведь там только завтракал и пил чай, обедая «вне дома», как я это обтекаемо называл. Впрочем, не став торговаться, я заплатил и, чувствуя необыкновенное облегчение, чуть ли не бегом со своей шляпной коробкой в руках отправился на Окли-стрит. Жестянщик накануне за полкроны прикрепил на ограждении вывеску с моим именем. Приближаясь к дому, я издали увидел ее яркое сияние, и, надо сказать, испытал при этом некоторый стыд. Я юркнул в дверь, охваченный таким чувством, будто на меня смотрят из каждого окна на улице.

Впрочем, дома нужно было столько еще всего сделать, и я не знал, за что браться в первую очередь. Первым делом за шиллинг девять пенсов я купил швабру и принялся за уборку. Ты, конечно, заметил, что я точно указываю все цены. Я делаю это, потому что для меня сейчас даже такие мизерные суммы имеют огромное значение. Во дворе я нашел дырявое цинковое ведро, которое оказалось очень полезным, в нем я повыносил челюсти, которыми была забита моя кухня. Затем я снял сюртук, повесил его на газовый рожок, закатил рукава рубашки и подмел своей новой шваброй все комнаты на первом этаже и холл. Сор я вымел во двор. После этого подмел комнаты на втором этаже, в результате чего несколько квадратных ярдов пыли снова оказались на полу холла, что привело меня в некоторое уныние, но, по крайней мере, научило в следующий раз начинать с верхнего этажа. Под конец этой работы я весь был такой грязный и взмыленный, словно отыграл тайм на футбольном поле. Мне вспомнилась всегда опрятная и аккуратная поденщица, которую мы нанимали для уборки в нашем доме. Представляю, в какой прекрасной физической форме она должна быть!

Затем я взялся за расстановку мебели. С холлом я управился быстро, потому что стены там обшиты темными деревянными панелями, которые сами по себе неплохо смотрятся. Пакляной половик и подставка для зонтов придали ему законченный вид, но, кроме того, я купил за шесть пенсов три крючка, прикрепил их к стене и завершил картину, повесив на них обе свои шляпы. И наконец, поскольку непокрытый пол смотрелся как-то угнетающе, я повесил примерно на середине стены штору, завернув один угол, чем придал ей восточный вид с намеком на то, что и за ней тоже имеются комнаты. Выглядело все прекрасно, и я остался весьма доволен своей работой.

После этого я приступил к самому важному – обустройству своего кабинета. Работа с Каллингвортом научила меня по крайней мере одному: если пациенты уверены, что ты их вылечишь, им совершенно наплевать на то, как выглядит твой дом. Заставь их в это поверить, и ты сможешь принимать хоть в стойле на конюшне, выписывая рецепты на кормушке. И все же, раз уж это будет единственной меблированной комнатой в доме еще очень долгое время, стоило приложить усилия к тому, чтобы она выглядела как можно лучше.

Посреди комнаты я постелил красный квадратный половик и прибил его гвоздями с медными шляпками. На вид он оказался намного меньше, чем я рассчитывал – крошечный красный островок в океане деревянных половиц, или почтовая марка, наклеенная на середину конверта. На половик я поставил стол, на него с одной стороны положил три книги по медицине, с другой – стетоскоп и коробку с инструментами. Один из стульев, разумеется, встал рядом со столом, но вот следующие десять минут я потратил на то, что пытался определить, как будут выгоднее смотреться оставшиеся два: рядом, создавая видимость массы, или же разрозненно: при беглом взгляде может показаться, что все помещение наполнено мебелью. В конце концов, один стул я поставил к правой стене, а второй – перед столом. Затем установил каминную решетку и повесил «Весну», «Мужчину с банджо» и «Виндзорский замок» на три стены, дав себе мысленное обещание потратить первые же свободные полкроны на покупку картины для четвертой стены. У окна я расположил маленький столик, куда поставил фотографию в красивой гипсовой рамке с подставкой из слоновой кости, которую привез в чемодане. Напоследок из купленного на аукционе комплекта я выбрал две коричневые шторы, повесил их на окно и близко сдвинул, чуточку затемнив комнату. От этого мрак в углах комнаты сгустился, и начинало казаться, что там стоит мебель. Осмотревшись по сторонам, я с удовольствием отметил, что вряд ли кто-то догадается, будто вся обстановка комнаты стоит около тридцати шиллингов.