Софья Сегюр - Сестра Грибуйля

– Наглец! Мерзавец! – вскричала г-жа Дельмис, не в силах больше сдерживать гнев.

Бросившись на Грибуйля, она ударила его кулаком и убежала наверх.

КАРОЛИНА. – Что ты наделал, Грибуйль? Ты ожесточил ее.

ГРИБУЙЛЬ. – А мне-то что? Я сказал ей правду, пусть знает, какова она и каковы ее подруги.

КАРОЛИНА. – Но она ужасно отомстит нам! Она лишит меня возможности заработка.

ГРИБУЙЛЬ. – Ты так думаешь? Она что, настолько злая?

КАРОЛИНА. – Увы! Боюсь, что да.

Каролина упала на стул, закрыла лицо руками и взмолилась, призывая помощь Господа, святой Богородицы и всех святых; она молила Бога дать ей силы и избавить от жестокой участи видеть брата жертвой лишений и унижений.

Грибуйль глядел на сестру; он догадывался, что она страдает; но не мог понять, что было главной причиной ее расстройства.

На глазах выступили слезы, он изо всех сил пытался найти средство загладить невольную вину.

«Вот что нужно сделать!» – наконец решил он и, бесшумно выскользнув из кухни, направился в комнату г-на Дельмиса.

– Что тебе нужно, Грибуйль? – сказал г-н Дельмис, обернувшись на стук двери.

– Каролина плачет, – тихо произнес Грибуйль. – Да, Каролина плачет, и это моя вина; я пришел вас просить, хотя вы мне больше не друг, прийти нам на помощь, исправить мою ошибку.

– Почему ты говоришь, что я тебе больше не друг? Я им был и останусь навсегда, – сказал г-н Дельмис ласковым и дружеским тоном.

ГРИБУЙЛЬ. – Нет; один раз вы проявили слабость, и я больше на вас не надеюсь.

Г-Н ДЕЛЬМИС, живо . – Слабость!.. Не забывайся, Грибуйль! Ты уж чересчур рассчитываешь на мою дружбу!

ГРИБУЙЛЬ. – Нет, я больше на нее совсем не рассчитываю. Вы проявили слабость, когда предали меня в случае с Жако. Вместо того, чтобы меня поддержать, вы сказали: «Выпутывайся, как знаешь». Но как я бы мог выпутаться, раз это вы засунули голову Жако в мышеловку? Что я мог сказать? Если бы не ваш совет, я бы бросил Жако в камин, и никто бы ничего не узнал.

Г-н Дельмис, к которому возвращалось присутствие духа по мере того, как Грибуйль говорил, улыбнулся его последним словам и с обычным добрым видом сказал:

– Но все это мне не объясняет, почему Каролина плачет и что я могу сделать, чтобы ее утешить.

Грибуйль пересказал сцену, устроенную г-жой Дельмис, и опасения Каролины.

– Дело плохо, – сказал г-н Дельмис, настолько же недовольный выпадами Грибуйля по адресу г-жи Дельмис, насколько удрученный чересчур оправданными предположениями Каролины. – Дело плохо, – повторил он. – Я вижу только один выход: Каролине надо искать новых клиенток… Я не знаю… Посмотрю… Это будет нелегко… Ну зачем тебе надо было говорить про фальшивые зубы моей жены!

– Нет, нет, я не говорил про фальшивые зубы, я забыл! – вскричал Грибуйль.

Г-н Дельмис не мог сдержать улыбку.

– Оставь меня, – сказал он, – я подумаю. Как увижу капрала, поговорю с ним.

– Это было бы очень хорошо, – сказал Грибуйль. – Он как раз говорил сегодня Каролине, что готов защищать и любить ее, как сестру. Хорошо иметь такого защитника, как капрал; даже вам придется с ним считаться.

– Без сомнения, – сказал г-н Дельмис, смеясь. – Мы на пару займемся вашими делами и надеюсь, с честью выйдем из положения.

Грибуйль в восторге побежал к сестре и сообщил, что только что побеседовал с господином Дельмисом и что тот будет их защищать вместе с капралом.

– С капралом! – вскричала Каролина. – Я этого не хочу! Я вполне могла бы разобраться без него.

ГРИБУЙЛЬ. – Вот это да! Почему вдруг? Капрал ведь не старик, он такой же молодой, как ты, и у него полно силы и здравого смысла.

КАРОЛИНА. – Я не говорю «нет», Грибуйль; но это бесполезно, я не хочу.

ГРИБУЙЛЬ. – Тогда пойди предупреди хозяина, потому что он сказал, что собирается поговорить с капралом.

КАРОЛИНА. – Я ничего не буду говорить хозяину, потому что мы завтра уйдем. А если мы с тобой не сможем прожить, то отправимся к матушке.

ГРИБУЙЛЬ. – Как хочешь; я последую за тобой куда угодно.

День закончился печально. Г-жа Дельмис чувствовала себя неловко под серьезным, почти недовольным взглядом мужа; дети болтали не переставая, но тоже были озабочены уходом Каролины и Грибуйля. Никто, кроме г-жи Дельмис, не знал, что это произойдет уже завтра, и дети предвкушали загородную прогулку в компании Грибуйля.

Под вечер Грибуйль вошел в гостиную и молча протянул г-ну Дельмису сверток с ключами.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Зачем ты принес мне ключи? Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?

ГРИБУЙЛЬ. – Я их вам принес, сударь, потому что они ваши; я хочу, чтобы они остались у вас, потому что они принадлежат вам.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Но ведь они должны быть у Каролины.

ГРИБУЙЛЬ. – Были у Каролины, сударь, но больше не будут, потому что мы завтра утром уходим.

– Завтра! – воскликнул г-н Дельмис, стремительно вскакивая. – Это невозможно! Так не поступают! Каролина неспособна на такую выходку!

ГРИБУЙЛЬ. – Вы правы, сударь. Каролина неспособна на подобную выходку. Это хозяйка велела нам убираться, будто мы воры какие. Ах, как бы мы не сперли ее платья! Они же ей так идут!..

Грибуйль захохотал; г-н Дельмис, несмотря на досаду, кое-как подавил улыбку, дети были удручены; г-жа Дельмис пребывала в сильном замешательстве.

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Друг мой… я была вынуждена срочно найти замену… Грибуйль так груб… Можно ли подвергать уважаемых людей, наших гостей, этим… неучтивостям… нападкам этого полоумного… вы знаете, как Каролина обидчива… Она не захотела… она захотела…

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Она не захотела выносить ваши придирки и захотела от них избавиться как можно быстрее: я ее понимаю и одобряю… Грибуйль, друг мой, сходи за сестрой. Мне нужно с ней поговорить. Проведи ее в мой кабинет.

Грибуйль убежал и через пару минут провел Каролину в кабинет, где ее ожидал г-н Дельмис.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Итак, завтра вы уходите, мое дорогое дитя; привязанность и сочувствие к вам не позволяют мне вас удерживать. Я подтверждаю обещание заботиться и защищать вас всеми средствами, какие будут в моей власти; и не могу расстаться, не предоставив доказательство моей дружбы и признательности. Вот вам к тому жалованью, которое вы получили, небольшая сумма, это поможет вам как-нибудь прожить, пока найдете работу. Прощайте, дорогое дитя, прощайте; Бог да благословит и защитит вас и вашего бедного брата; я буду навещать вас.

– Сударь! О! спасибо; тысячу раз спасибо за доброту, – сказала Каролина, закрывая лицо платком. Она стремительно выбежала из комнаты, чтобы скрыть слезы. Ей и в голову не пришло взять маленький сверток, предложенный г-ном Дельмисом.

– На, Грибуйль, – сказал он смущенно, – пойди отдай это сестре.

ГРИБУЙЛЬ. – Да, сударь, я горячо вас благодарю. Прошу, не забывайте о нас и имейте в виду, что те, кто придут на наше место, никогда не справятся с работой лучше нас; можете быть в этом уверены, сударь. Меня это очень огорчает за вас, хотя вы мне больше не друг; но вот хозяйке так и надо, она и сама никуда не годится. Эти сплетницы правы: мадам плохая хозяйка. Но раз вы, сударь, в эти дела не входите, то и пусть вас это не беспокоит. Прощайте, сударь, желаю вам всего наилучшего. Я расстаюсь с вами с большим сожалением, хотя вы и были против меня заодно с Жако.