Данте Алигьери - Божественная комедия. Рай

55. Ты говоришь: мне эти рассужденья
Понятны; но зачем путь столь жестокий
Был надобен для нашего спасенья?

58. Брат, тайна та темна земному оку
И не вместится в разуме убогом, [92]
Что не согрет лучом любви глубокой;

61. Но ты поймешь, по размышленье строгом,
Что путь, который вам столь ненавистен,
Достойнее всех прочих признан Богом.

64. Есть благость, пламень коей бескорыстен, [93]
И самобытным светом он сияет,
Первоисточник всех красот и истин.

67. Что без посредства благость та рождает, [94]
То бесконечно, ибо неизменна
Ее печать во веки пребывает.

70. Что без посредства, от нее рожденной, —
И не зависит и вполне свободно
От силы всяческой второстепенной.

73. Чем существо с ней будет ближе сродно, —
Тем рвенья в нем священного начаток
Сильней, и тем оно с ней боле сходно.

76. В природе человека отпечаток
Ее полней, чем в прочем всем; но вредно
Хотя б один иметь ей недостаток.

79. Тем недостатком служит грех наследный;
Затем-то полнота ее сиянья
На человеке искрится столь бледно.

82. И человек в первоначальном сане
Мог возблистать лишь только, очищая
Грязь похотей святым огнем страданий.

85. Но праотца грехом природа злая
Была обречена на зло и бедства
И навсегда отторгнута от рая.

88. И чтобы то печальное наследство
На прежний сан переменить, лишь было
Возможно для Всевышнего два средства;

91. Иль чтобы милость Божья грех простила,
Иль чтоб свои грехи Адама чадо
Страданьем добровольным искупило.

94. Так, углубив в совет предвечный взгляды,
Ты мне теперь внимай, чтоб убедиться,
Зачем нам искупленье было надо.

97. Ведь человек в естественной границе
Грех возместить свой быть не мог способен,
Бессильный к послушанью возвратиться.

100. За не непослушаньем был он злобен
И до конца испорчен был душою;
Путь первый, значит, был бы неудобен.

103. II нужно было, чтоб Своей рукою
Бог совершил деянье искупленья
Одним из этих средств – иль чрез обои.

106. Но чем дороже для Творца творенье,
Чем сердца создающего благого
Полней оно являет отраженье;

109. И благость вечная сама готова,
Свое спасая в мире отблистанье,
Пустить все средства, чтоб поднять нас снова.

112. Величественней не было деянья
(И не могло произойти иначе)
Меж первым и последним днем создания!

115. Зане, спася его самоотдачей,
Не просто даровав ему прощенье, —
Великодушнее Господь тем паче.

118. Иные средства были малоценней
Пред вечной правдой, если бы Сын Божий
Сам не унизился до воплощенья.

121. Но я и прочие сомненья тоже
Тебе рассею, чтобы понимая
Твои глаза с моими были схожи.

124 Ты говоришь: На воздух я взираю [95]
И на огонь, как это быстротечно
Все погибает, в порче исчезая,

127. А будь они субстанцией – конечно,
Они б тогда не делались негодны,
Не портилися, существуя вечно,

130. Брат! Ангелы с той областью свободной,
Что зрим мы, пребывают лишь такие,
Как созданы в их цельности природной;

133. А названные мной сейчас стихии
Со всем из них возникшим, – породило
Воздействие одних сил на другие.

136. Лишь вещество их создано, и сила,
Дающая им образ, в поднебесье
Витает, где вращаются светила.

139. Из вещества живого звезд, под смесью
Влияний, жизни низменной животной
Родится бытие и равновесье.

142. А наш дух без посредства от бесплотной
Субстанции рожден, что зажигает
Любовью негасимо доброхотной.

145. Отсель и воскресенье истекает,
Коль скоро размышлять о том ты станешь,
Как тело человека возникает,

148. Или про прародителей вспомянешь.

1. Рискуя благом, верил мир когда-то
В то, что Кипридой, в третьем эпицикле [96]
Вращающейся, страсть любви зачата;

4. И жертвы в честь нее тогда возникли,
И гимны, – так как в древнем заблужденье
Все не ее лишь древле чтить привыкли,

7. Но воздавали матери почтенье,
Дионе; почитали и Эрота,
Возжегшего Дидоны увлеченье.

10. С той, с коей начинаю песнь, – с нее-то
Звезду зовут, что кроет солнцу двери,
Сопутствуя ему с такой охотой. [97]

13. Не слышал я, как я взошел к сей сфере,
Но знал я то, увидев, что прекрасной
Еще Мадонна стала в высшей мере.

16. И как в огне нам искры видны ясно,
И как мы голос различаем в речи,
Что преходящ иль постоянен властно —

19. Так в свете зрел сиянье я далече —
То ярче то бледнее, – как в зерцале
Свет вечный отразив, его предтечу.

22. Из хладных туч во век не вылетали [98]
Столь быстро ветры, зримо иль незримо,
И были столь стремительны едва ли,

25. Как к нам огни сошлись неисчислимо,
От той великой радости призванные,
Где хороводы водят Серафимы.

28. Из уст их изливалось Осанна
Столь сладко, что звук пения такого
На веки пребывает мне желанный.

31. Один из них, приблизясь, молвил слово:
Во всем, что можно нашему стремленью,
Мы быть тебе приятными готовы.

34. В одном кругу, полете и движенье
Мы здесь живем, покорствуя как дети
Вождям небес, о коих есть реченье:

37. Vоi ch’intendento il terzo Ciel movete. [99]
Мы так полны любви, что, коль угодно,
Готовы мы оставить пляски эти.

40. Возведши взоры к той, что путеводной
Звездой была мне, я ответ безмолвный
Приял на то от дамы благородной;

43. И молвил к светочу, что так любовно
Себя мне предложил, ответив:
Кто ты?» Большим участием проникнут словно.

46. О, как внезапно в новые красоты
Его возвысил радости начаток,
Что я к беседе изъявил охоту! [100]

49. Он отвечал: Мой путь был в мире краток; [101]
А будь он доле, горькая обида
Печальных следствий верно б не дала так.

52. В сем свете моего не зришь ты вида: [102]
Я радостью одет, какой горю я, [103]—
Точь в точь закрыта шелком хризалида.

55. Меня любил ты – за любовь такую, [104]
Не кинь так скоро я земное лоно,
Я дал бы боле, чем листву простую.