Уильям Моррис - Лес за Гранью Мира (сборник)

– Не бойся, – сказал Ральф, – разве ты не умеешь предвидеть будущее и не знаешь, что завтра или послезавтра я вернусь невредимый и принесу весть о победе? И тогда вы с Клементом придёте в Верхние Луга и будете гостить там, сколько захотите, и я расскажу вам всё, все истории о своих странствиях, и Урсула, моя жена, тоже поведает вам о них.

Катерина слегка покраснела, но сказала:

– Я бы хотела поцеловать её ноги, дорогой крестник. Прошу тебя, расскажи мне хоть что-нибудь, но сейчас.

– Хорошо, пусть будет так, – согласился Ральф, – если ты хочешь, дорогая крёстная. Но ты тоже мне кое о чём поведаешь, я уже давно об этом думаю. Кажется, к тому моменту, как мы оба покончим с рассказами, мне уже надо будет надевать свой шлем. Хотя, повторю, это всего лишь пустяк, не битва!

Он сел рядом с Клементом и, как мог кратко, рассказал о своих приключениях. Его крёстная часто плакала от жалости к нему.

Закончив рассказ, Ральф ещё раз внимательно посмотрел на крёстную и вдруг заметил, что она очень красивая и стройная женщина. Он спросил:

– Крёстная, мне интересно, ты тоже испила из Источника? Ты прекрасно выглядишь для своих лет. Как это у тебя получается? И расскажи мне, где ты достала это ожерелье, которое, кажется, и привело меня к Источнику на Краю Мира? Я много раз искал ответ на этот вопрос.

– Достойный сэр, – сказал Клемент, – что до Источника на Краю Мира, из которого моя жена якобы испила, то это неправда. Она просто красивая женщина, смелая и отважная, а такие долго не стареют. Они, как искусные доспехи, что после многих ударов своего ремесленника несут в себе саму его душу и мудрость. Но пусть жена теперь сама расскажет свою историю, а то ночь уже подходит к концу. По правде говоря, я тоже хотел бы её услышать.

Катерина обвела их ласковым взглядом и сказала:

– Крестник, и ты, Клемент, я избавлю себя от тяжести этих воспоминаний. В те дни, когда я только что вышла замуж за вот этого господина, ему казалась холодной постель, если в ней не было меня, поскольку он был горячим и пылким любовником, а потому он обыкновенно брал меня с собой в свои путешествия, какими бы сложными они ни были. Да, Клемент, твой взгляд подтверждает это, хотя ты и молчишь. Я не возражала, отчасти из-за того, что не хотела расстраивать тебя, мой муж, а отчасти из-за того, что стремилась увидеть, как живут люди, даже если при этом приходилось рисковать своей жизнью. Итак, однажды мы путешествовали, и путь наш был очень длинным. Нас сопровождали несколько рыцарей, многие из которых погибли, но мы выжили, добрались до восточных частей мира и прибыли в один древний город под названием Святой Саррас. Мы видели много чудес, о которых здесь долго рассказывать, но об одном я расскажу тебе, крестник. Я узнала, что в том городе живёт одна женщина. По ней никто не мог сказать, что она стара, но опыта у неё было на десять жизней. Меня охватило желание увидеть её и научиться её мудрости. Я ходила к тем, кого молва называла мудрецами – к некоторым из них с мольбами, к некоторым с дарами, – и просила помочь мне поговорить с ней, но ничего не добилась ни тем, ни другим. Те, кто хотел бы помочь мне, не могли, а те, кто мог, не хотели. И вот это желание увидеть мудрую женщину настолько возросло во мне, что стало похоже на безумие, и тогда я познакомилась с торговцем, весьма опытным в древних знаниях. Он смотрел на меня, Клемент не знал об этом, влюблёнными глазами. Я спросила у него о мудрой женщине, и он, увидев мою страсть, постарался использовать её, как торговец. Он хотел заключить со мной сделку и получить плату за те сведения, которые он мне предоставит. Этой платой был один дар. Мне это почти ничего не стоило. И так сильно было моё безумное желание поговорить с мудрой женщиной, что оно охватило меня, и я обещала дать этому человеку не меньше того, что он просил, хотя и надеялась перехитрить его, как только получу желаемое. Он отвёл меня к женщине и ушёл. Она жила в одной из частей старинного разрушенного дворца, служившего когда-то домом древнейшим владыкам Сарраса. В этой женщине не было ничего отталкивающего. Она была жизнерадостной и вежливой и поприветствовала меня добродушно, как одна соседка в Рунограде приветствует другую. Выглядела она лет на сорок и была опрятна и хорошо сложена, не крупная, а скорее, стройная, темноволосая и кареглазая, правда, глаза были небольшими.

Она обратилась ко мне с такими словами: «Я уже давно ждала тебя, и вот ты пришла. Теперь скажи, что тебе нужно, и я исполню твоё желание, но в благодарность ты должна будешь сделать для меня одну вещь. Возможно, ты решишь, что это слишком много. Но слушай – перед тем, как прийти сюда, ты заключила сделку. Если я разобью эту сделку, то моя просьба покажется тебе не такой тяжёлой. Что скажешь на это?»

И тогда я поняла, что оказалась в ловушке. В те времена Клемент был ревнивым любовником и жестоким мужем, и он не должен был узнать, что я сделала.

Клемент улыбнулся, а Катерина продолжила:

– Ловушка это была или нет, но если я и раньше хотела обрести мудрость, то теперь моё желание возросло многократно, так что когда женщина попросила меня принести клятву, я сделала это не раздумывая.

Тогда она сказала: «Садись передо мной, и я научу тебя мудрости». Чему же она меня научила, спросите вы? Ну, если я расскажу вам это сейчас, то вы мудрее не станете, но она передала мне столько знаний, что сердце моё преисполнилось радости. Скажи, Клемент, может быть, я дурная женщина в твоих глазах, или в глазах твоих друзей, или в своих собственных глазах?

– Нет, жена, – ответил Клемент. – Я не имею ничего против этого.

Катерина засмеялась и продолжила:

– Наконец, мудрая женщина сказала: «Теперь, когда ты получила от меня всё, что хотела, перейдём ко второй части нашей сделки, когда я буду брать, а ты давать».

Я ответила: «Это справедливо, и я буду верна своему слову». Она пригрозила: «Если не будешь, я узнаю об этом, и ты дорого за это заплатишь».

Она посмотрела на меня долгим и пристальным взглядом, а потом продолжила: «На самом деле, я не стала бы заставлять тебя приносить клятву, если бы не знала, что ты останешься ей верна, но я верю тебе. Я знаю, что дней моей жизни осталось немного, а найти женщину такую же неглупую и такую же верную своему слову, как ты, а кроме того, такую же красивую, займёт много времени».

С этими словами она сняла со своей шеи то самое ожерелье, которое я дала тебе, дорогой крестник, и которое, хвала всем святым, ты носил с тех пор. Она сказала тогда: «Теперь слушай. Ты возьмёшь это ожерелье и сделаешь с ним то, о чём я попрошу тебя. Поклянись в этом вновь». Я поклялась всеми ангелами, и она продолжила: «Это ожерелье однажды приведёт к Источнику на Краю Мира одного мужчину, но не женщину. На самом деле, если женщина возьмёт его от женщины или другое такое же (потому что есть и другие), то оно будет служить ей знаком, но не станет талисманом, ведущим к нужному месту. Это я говорю тебе на случай, если ты сама захочешь найти с его помощью Источник. Но, прошу тебя, отдай его мужчине, которого ты любишь – крепко любишь – и который будет в большой нужде. Только он не должен быть твоей собственной крови. Вот что я возлагаю на тебя. Если сделаешь так, это принесёт тебе благо, а если нет – к тебе придёт беда. И добавлю, что наша встреча не случайна – я сама свела нас. Я специально приманила тебя, зная, что из всех женщин только ты сможешь мне помочь. Теперь же иди обратно в свою гостиницу и убедись в том, что я говорю правду. Мудрый торговец, что привёл тебя ко мне, сейчас ждёт твоего возвращения, чтобы получить то, что ты обещала ему. Если ты придёшь в гостиницу, и он возьмёт тебя за руку и поведёт к постели, а Клемента не будет до самого утра, то можешь считать, что я пустая болтушка и врунья, но если ты придёшь туда, и тебе скажут, что этот торговец Валерий срочно уехал, вызванный издалека по вопросу жизни и смерти, то верь мне, как мудрой женщине. Теперь иди – я говорю тебе прощай!»