Оноре де'Бальзак - Сочинения

При таком положении дел, представители этого доблестного рода, утратившего теперь всякое значение, стали бы в Париже мишенью для насмешек, здесь же они служат представителями всей Бретани и напоминают бретонцам славное прошлое их страны. Барон де Гуэзник по-прежнему считается одним из главнейших баронов Франции, выше которого нет никого, кроме короля. Теперь фамилия Гуэзников, имевшая огромное значение в истории, известна только бретонцам: сведения о ней можно получить в Шуанах или Бретань в 1799 г., правописание этой фамилии подвергалось разным изменениям, исказившим ее, как и фамилию Гекленов. Теперь сборщик податей пишет ее, как и все: Геник.

В глубине темного и сырого переулка, между заборами соседних домов, виднеется арка ворот, как раз настолько широких и высоких, чтобы в них мог свободно въехать всадник: обстоятельство, указывающее на то, что постройка эта относится еще к той эпохе, когда экипажей не существовало. Арка, поддерживаемая двумя столбами, вся гранитная. Ворота из потрескавшегося дуба усеяны огромными гвоздями, составляющими разные геометрические фигуры. На гранитной арке изображен герб де Гуэзников, настолько хорошо сохранившийся, что можно подумать, что он только что вышел из рук скульптора. Щит этого герба привел бы в восторг знатока геральдики своей простотой, в которой сказалась древность и фамильная гордость этого рода. Герб остался все в том же виде, как и во время крестовых походов, когда христиане придумали себе разные аллегорические рисунки для того, чтобы легче отличать своих. Гуэзники ничего не изменили и ничего не выкинули из своего герба, он остался так же неизменен, как и герб французского королевского дома, который в искаженном и сокращенном виде можно еще встретить на гербах старинных дворянских фамилий. Вот герб Гуэзников в том виде, как его можно видеть в Геранде: на красном фоне рука, в горностае, держит острую, длинную серебряную шпагу, а над этим грозный девиз: «Действуй!» Разве такой герб не чудо красоты? Над щитом изображена баронская корона, усыпанная жемчугом; блестящие украшения герба почти полностью сохранились до сих пор. Художник придал руке необыкновенно горделивый и энергичный взмах. Как смело и мужественно держит она шпагу, с которой так часто приходилось иметь дело де Гуэзникам! Если вам случится быть в Геранде после того, как вы прочтете этот рассказ, то вы, наверное, не будете в состоянии смотреть на этот герб без некоторого душевного волнения. Да и самый ярый республиканец был бы тронут той верностью, тем величием и благородством, какими отличались все члены этой фамилии. Де Гуэзники много совершили великих дел в прошедшем и всегда готовы совершать их и в будущем. Действовать – вот славный девиз рыцарства. «Ты хорошо действовал на войне», – говаривал, бывало, верховный коннетабль, знаменитый дю Геклен, изгнавший англичан из Франции. Подобно тому, как в полной целости сохранился герб, благодаря предохранившему его выступу арки, так и самый девиз герба свято и ненарушимо сохраняется членами этой фамилии. В открытые ворота виден довольно большой двор, направо находятся конюшни, налево – кухня. Весь дом сложен из каменных плит от подвалов до чердака. Фасад со стороны двора имеет каменное крыльцо с двойным рядом перил; на площадке еще виднеются полустертые скульптурные украшения, в которых опытный глаз увидал бы изображение той же руки со шпагой. Под этим красивым крыльцом, украшенным поломанной кое-где резьбой, была ниша, где помещалась цепная собака; перила, растрескавшиеся от времени, покрылись мхом и цветочками, точно так же, как, и покривившиеся, но не утратившие своей прочности ступеньки. Входная дверь очень красива и, насколько можно теперь судить, произведение художника венецианской школы XIII века. В ней замечается какое-то странное смешение византийского и мавританского стилей. Над ней находится выпуклый выступ, покрытый розовыми, желтыми, голубыми или темными цветами, смотря по сезону. Дубовая дверь ведет в большую залу, в глубине которой находится дверь с таким же крыльцом, но спускающимся уже в сад. Зала эта удивительно сохранилась. Панели ее – каштанового дерева; стены покрыты великолепной испанской кожей с рельефными фигурами, позолота кое-где потрескалась и покраснела от времени. Потолок сложен из красиво вызолоченных и раскрашенных досок. Позолота на них едва заметна, но краски еще уцелели. Очень возможно, что если бы тщательно смыть накопившуюся грязь, то на потолке оказалась бы чудная живопись, подновленная, по всем вероятиям, в царствование Людовика XI, как в Туре, в доме Тристана. Камин – огромных размеров с таким вместительным очагом, что в него сразу можно было положить чуть не сажень дров. Зальная мебель вся дубовая с фамильным гербом на спинках. По стенам развешаны три английских ружья, одинаково пригодных и для охоты и для войны, три сабли и рыболовные и охотничьи принадлежности.

Рядом находится столовая, сообщающаяся с кухней посредством дверки, проделанной в угловой башенке: в фасаде дома, выходящем на двор, этой башенке соответствует такая же башенка с винтовой лестницей, ведущей в верхние этажи. Столовая обита ткаными шпалерами XIV века, о чем свидетельствует стиль и орфография надписей под изображенными фигурами: надписи же непереводимы, благодаря их старинному слогу. Обои хорошо сохранились в тех местах, куда свет мало проникает; они окружены папелью из дуба с инкрустациями; дуб от времени совершенно потемнел. Потолок сложен из выпуклых бревен с различными украшениями; пространство между бревнами занято окрашенными в голубой цвет досками с золотыми гирляндами. В столовой стоят два буфета для посуды. На полках, за образцовой чистотой которых особенно следит кухарка Мариотта, стоят, как и в те времена, когда короли в 1200 г. были так же бедны, как де Гуэзники в 1830 г., четыре старых серебряных бокала, такая же погнутая суповая чашка и две солонки; затем масса оловянных тарелок, множество каменных голубовато-серых горшков с украшениями в виде арабесок и с гербом де Гуэзников: все это прикрыто оловянной крышкой. Камин, по-видимому, подновлен, и вообще по всему видно, что, начиная с предыдущего века, в этой комнате всего чаще сидят члены семейства. Камин, в стиле Людовика XY, выделан из камня со скульптурными украшениями и посредине его помещается зеркало в золоченой рамке: последнее обстоятельство, наверное, покоробило бы художника. Подзеркальник обит красным бархатом и на нем стоят два оригинальных серебряных канделябра и черепаховые часы с медными инкрустациями. Посередине комнаты находится большой квадратный стол с витыми ножками. Стулья деревянные, обитые материей. На круглом столике на одной ножке, имеющем форму виноградной кисти и стоящем у окна, помещается оригинальная лампа. Она состоит из стеклянного шара, размером немного меньше страусиного яйца; острый, длинный конец его входит в подставку. Из верхнего отверстия между двумя медными желобками выходит плоский фитиль, нижний конец которого, согнутый подобно стеблю в бокале, плавает в ореховом масле, наполняющем резервуар. В комнате два окна: одно выходит в сад, а другое, напротив него, на двор, и оба обложены каменными плитами; в окна вставлены шестигранные стекла, крепко соединенные свинцом; над ними висят занавеси из старинной красной шелковой материи с желтым отливом, называвшейся некогда брокателью.