Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)

– Хорошо. Тогда я скажу, в чем будет состоять твой предлог.

– Предлог?

– Конечно, тебе нужен будет предлог, балда. Ты не можешь просто носиться по кораблю, после того как кого-то убили, и сеять панику, верно? Подумай, что скажет дорогой наш старик капитан Уистлер. Нужно все проделать так, чтобы не вызывать подозрений. И у меня есть отличная идея для этого. – Пегги улыбнулась и подмигнула, с довольным видом поведя плечами. – Договорись со своей зазнобушкой, нашей драгоценной миссис Перригорд…

Морган уставился на нее и уже собирался что-то сказать, однако вместо этого заказал еще пару виски.

– И все станет легче легкого. Ты ищешь добровольцев для выступления на корабельном концерте. Она за него ответственна. В этом случае ты сможешь со всеми говорить без подозрений.

Морган обдумал эту мысль.

– По правде говоря, еще со вчерашнего вечера я отношусь ко всем твоим идеям с крайней настороженностью. И в этой полным-полно слабых мест. Все будет хорошо лишь в том случае, если мне будут попадаться одни только застенчивые особы, которые боятся публичных выступлений. Но что, если кто-то согласится? Нет, лично я не против джазового певца-любителя или парочки швейцарских йодлеров, но не думаю, что это будет сочетаться с камерной музыкой. Во-первых, как мне убедить миссис Перригорд сопровождать меня? А во-вторых, как запихнуть их всех в концертную программу?

Пегги предположила довольно простой способ, прибегнув к еще более простым выражениям, на что Морган сурово возразил, что он женатый человек.

– Что ж, – вдохновенно сказала Пегги, – если уж ты такой моралист, то все еще проще. Скажи миссис Перригорд, что ты собираешь материал для своей новой книги и хотел бы посмотреть на реакции различных людей. На то, Как Они Реагируют На Просьбу о Публичном Выступлении… Ну не надо только такие рожи корчить! Она это проглотит. Едва ты предлагаешь посмотреть реакцию людей на что-нибудь безумное, чего еще никто не делал, как все эти высоколобые снобы тут же находят это элегантным. А потом ты возьмешь ее с собой, слегка загипнотизировав щенячьим взглядом. А что до добровольцев – пфф! Ты можешь им всем сказать, что они не подходят, едва посмотришь номера…

– Женщина, – Морган глубоко вздохнул, – от твоей манеры изъясняться у меня волосы дыбом встают. Я не буду гипнотизировать миссис Перригорд щенячьим взглядом, равно как и кого-либо другого. Теперь к вопросу о прослушивании: если ты думаешь, что я собираюсь сидеть и смотреть, как фокусники-любители разбивают в моей шляпе яйца и внимать какому-нибудь дикому сопрано, выводящему «Аве, Мария!», то ты, видать, набралась. Прошу тебя, прекрати пороть чушь. Мне и так пришлось за сегодня многое пережить.

– У тебя есть план получше?

– Кое в чем ты права, признаю, но…

– Вот и ладно. – Пегги, чьи щеки порозовели после ее триумфа и двух стаканов виски, закурила сигарету. – Я бы и сама проделала это с мистером Перригордом, но мне нужно помочь дяде. На мою долю выпадают все звуковые эффекты, знаешь ли, – лошади, и рог Роланда, и все прочее, так что мне нужно за сегодня все подготовить. Я постараюсь побыстрее, потому что мы должны найти эту пленку. Что я никак не могу взять в толк – это почему наш вор вернул изумруд, но не вернул… ну, я полагаю, что он не вернул пленку в каюту Курта, верно? Думаешь, надо проверить?

Морган отмахнулся.

– Разве ты не понимаешь, что это сделал не Цирюльник? Этому может быть только одно объяснение. Когда мы выбросили изумруд, он попал либо в каюту Перригордов, либо к доктору Кайлу. Очевидно, что один из них нашел его, поразмыслил, не оставить ли себе, но затем испугался и подкинул его Стартону. Но, черт возьми, я не могу в это поверить! Разве это похоже на Кайла? Нет. А если Кайл и правда замаскированный злоумышленник, то Слепой Цирюльник, как и сказал Уистлер, не стал бы возвращать изумруд. Таким образом, Кайла мы вычеркиваем, злоумышленник он или нет. Если он обычный врач, он не стал бы делать первого, а если вор – то второго. Что остается?

– Думаешь, что это сделала противная миссис Перригорд?

– Нет, не думаю. И на Лесли не похоже. Могу себе представить, как Лесли передает изумруд Стартону лично, с довольным видом, после чего разражается целой лекцией на тему ярких безделушек как свидетельства дурного вкуса, но… О! Гляди-ка, наш боец идет.

Прервавшись, Морган махнул рукой капитану Валвику, который как раз вошел в бар. Капитан тяжело дышал, его обветренное лицо выглядело еще более красным, чем обычно. Когда он лишь подходил к их столику, от него уже веяло «Роб Роем».

– Йа покофорил со Спарксом и с Ушасом Пермонтси, – заявил он, засопев, и присел за столик. – И у меня есть докасательстфа, што токтор Кайл не фор.

– Ты уверен?

– Та. Ушас Пермонтси поклястся котоф. Он котоф поклястся, што токтор Кайл фошел ф сфою каюту фчера фечером ф полофине десятоко и не выхотил до самоко сафтрака этим утром. Он снает, потому што слышал, што Кайл токтор, и растумыфал, не постутшаться ли к нему, штопы он фылетшил этот суп. Он не постутшал, потому што фспомнил, што Кайл – польшая шишка срети токтороф, еще и шивет на этой фашей снаменитой улице. Фот Ушас Пермонтси и испукался еко. Но он уферен.

Повисла тишина.

– Хэнк, – с сомнением в голосе протянула Пегги, – эта радиограмма из Нью-Йорка, в которой они с такой уверенностью сообщали… Может, произошла какая-то ужасная ошибка? Как такое вообще может быть? Едва нам кажется, будто мы что-то выяснили наверняка, все оказывается с точностью до наоборот. Мне страшно. Я уже ни во что не верю. Что нам теперь делать?

– Идемте, шкипер, – сказал Морган. – Поищем миссис Перригорд.

В желтоватом свете сумерек мерно покачивалась на волнах «Королева Виктория». Вода вспенивалась серебристыми барашками, небо на горизонте уже темнело, становясь из голубого пурпурным. Воздух был столь прозрачен и чист, что Морган увидел, как красный краешек солнца исчез за горизонтом, прочертив багровую дорожку на волнах. И небо, и водная гладь переливались разными оттенками синего, рдели предзакатные облака. На корабле зажигались огни, прозвучал сигнал к ужину. И «Королева Виктория» впервые за это странствие воспрянула духом.

Рано или поздно это должно было произойти. Пассажиры поднялись со своих кресел и посмотрели друг на друга. Они нервно улыбались, жалея, что ни с кем не познакомились.

Под звуки оркестра они предвкушали, как увидят широкие просторы Европы и фонарики в ветвях деревьев на улицах Парижа. По палубам пронеслись вздохи восторга, как при выходе на сцену популярного артиста. Затем по двое и по трое пассажиры потянулись в бар.