Джек Кэнфилд - Всё, что душа пожелает, или Фактор Аладдина

– Что ж, тогда положите ей экземпляр в задний карман штанов, и, возможно, она будет выглядеть не такой темной!

Застигнутые врасплох, мы стали безудержно смеяться и хохотали до тех пор, пока у нас не разболелись животы. Это была моментальная, позитивная и остроумная реакция на отказ. Отец был впечатлен. Он купил эту газету.

Историю, рассказанную ниже, любил приводить Дейл Карнеги (одна из ее версий, в частности, содержится в его знаменитой книге «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»). Итак, много лет назад крупнейшая сталелитейная компания «Bethlehem Steel» платила своему действующему президенту Чарльзу Швабу миллион долларов в год. В те дни миллион был просто сумасшедшими деньгами. Шваб действительно их заслуживал, поскольку умел добиваться нужных результатов от людей.

Однажды, как гласит история, проходя по одному из цехов, он увидел троих своих рабочих с сигаретами в руках прямо под табличкой с надписью «Не курить». Он имел полное право рявкнуть на них: «Вы что, читать не умеете?» – и влепить им выговор. Но Шваб знал не только инструкции; он знал, что такие слова и тем более действия разрушат дух коллективизма; хуже того, они только заставят эту троицу любителей перекуров почувствовать себя людьми хоть и маленькими, но гордыми. И вместо резких слов Шваб просто полез в карман, достал три сигары и, протянув каждому по штуке, сказал: «Я буду вам очень признателен, ребята, если вы их выкурите не в цехе».

Кто-то при случае спросил у Шваба, как ему удается на столько расположить к себе своих служащих. «Я никогда никого не критикую, – объяснил он, – И полагаю, что признание достоинств и поощрение – единственный способ выявить наилучшие качества работников». Он знал, как просить.

Прежде чем вы получите, нужно дать.

Существует китайская легенда, которая красиво и понятно иллюстрирует данную мысль.

Итак, в некоем китайском городе на одной из улиц влачил свое жалкое существование бедняга-нищий, который весь день напролет протягивал прохожим выщербленную чашку, прося у них горсточку риса или любую другую пищу.

Однажды этот нищий издали увидел, как по его улице движется большой кортеж: рикши несли величественный экипаж, в котором сидел сам император и щедро раздавал подарки подданным, толпившимся по обочинам. Бедняга-нищий – его звали Ву – пришел в полный восторг.

«Вот уж теперь, – подумал Ву, – пришло для меня время великой возможности. На сей раз я непременно получу достойный подарок». И он заплясал от радости.

Когда император доехал до него, Ву с величайшей серьезностью протянул ему свою чашку, но вместо ожидаемого подношения Его Величество сам попросил у Ву какой-либо подарок.

Бедняк Ву был сильно разочарован, а потому хоть и полез в свою чашку, но достал оттуда лишь два самых мелких зернышка риса, какие только смог найти, и, недовольно ворча, вручил их императору. Тот молча уехал.

Весь день Ву продолжал без толку суетиться и вслух выражать недовольство. Он осуждал императора, он ругал самого Будду, он был груб с теми, кто пытался заговорить с ним, и лишь совсем немногие люди останавливались возле него, чтобы побеседовать с ним или бросить ему в чашку горстку зерен риса.

А когда вечером того же дня Ву вернулся в свою бедную хижину и стал варить скудную порцию риса, то нашел в своей щербатой чашке два золотых самородка – но, увы, совсем крошечных: точно такого размера, как зернышки риса, которые он дал императору.

Я убежден: вы можете получить в этой жизни все, что захотите, если только поможете достаточно многим людям получить то, чего хотят они.

Много лет назад около одной заброшенной тропы в калифорнийской пустыне Амаргоса стояла обшарпанная хижина. Поблизости был колодец – единственный источник воды на много миль вокруг. К насосу была привязана жестяная банка, внутри которой лежала записка, нацарапанная карандашом на листе коричневой упаковочной бумаги.

Вот что там было написано:

Этот насос приведен в порядок в июне 1932 года. Я поставил в него новую поршневую прокладку, и ее должно хватить на пять лет. Но эта прокладка высыхает, и насос надо перед пуском заливать. Под белой скалой я закопал бутылку воды, чтобы спрятать ее от солнца, и заткнул хорошей пробкой. В ней достаточно воды, чтобы залить насос, но ее не хватит, если ты сперва немного отопьешь. Поэтому сначала залей в насос четверть бутылки и дай воде впитаться, чтобы увлажнить прокладку. Потом быстро залей все остальное и качай что есть силы. И ты точно получишь воду. Этот колодец никогда не высыхает дочиста. Поверь мне.

Когда вода пойдет, а ты вдоволь напьешься и наберешь ее себе про запас, заполни бутылку доверху и положи ее туда же, где взял, чтобы ее потом нашел следующий путник.

Пустынник Пит

P. S. Не смей первым делом пить воду! Залей ее в насос – и получишь столько, сколько тебе надо. А когда в следующий раз станешь молиться, помни, что Бог похож на этот насос. Его надо сперва залить. Я роздал ни за грош все свое добро, чтобы залить насос моих молитв, я кормил незнакомца своими последними бобами и лишь потом говорил «Аминь». И потому никогда не случалось, чтобы моя молитва не была услышана. Ты должен переделать свое сердце так, чтобы уметь давать другим прежде, чем смогут дать тебе.

Когда вы добры к людям, они тоже хотят быть доброжелательны к вам.

Доктор Падди Лунд, дантист из австралийского города Брисбен, имеет обширную практику, и его приемная всегда заполнена посетителями, настойчиво жаждущими попасть в его кабинет. Пока пациенты доктора Лунда ждут приема, им предлагают свежеиспеченные хлебцы, булочки и только что заваренный травяной чай. Вот почему, когда одного из его клиентов спросили: «Почему вы приходите именно в это место, хотя вполне можете выполнить ту же зубоврачебную процедуру у какого-нибудь другого, менее загруженного стоматолога?», тот ответил:

– Я прихожу сюда, поскольку здесь меня любят.

– Что вы имеете в виду?

– Видите ли, несколько недель назад я по предварительной записи явился сюда с визитом и рассчитывал привести в порядок свои зубы, но врачи так и не смогли мне помочь. Насколько я понял, лаборатория не подготовила какой-то материал для пломбирования. Потом мне звонили отсюда и приносили извинения, а вечером привезли домой бутылку коньяка с приложенной к ней запиской, где было сказано: «Мы весьма сожалеем». Меня это действительно потрясло до глубины души.