Дэниел Сигел - Майндсайт. Новая наука личной трансформации

Факт, что она сказала «нам», являлся хорошим знаком. Я заметил, что она редко говорила «мы» о себе и Питере, и любопытствовал, мыслит ли она вообще в таких терминах. Избегающий тип привязанности снижает важность связи с другими и блокирует передачу сигналов из правого полушария. А ведь это те самые сигналы, которые использует система зеркальных нейронов, чтобы симулировать другого человека внутри нас и создать нейронную карту взаимосвязанного ощущения «я». Так мы обладаем собственным «я» и одновременно оказываемся частью «мы». У Дениз такая способность была слабо развита.

А как обстояло дело с зеркальными нейронами у Питера? Он появился на свет с готовностью взаимодействовать с людьми и связывать увиденное у них с тем, что он делал и чувствовал сам. Но что если «другие» только иногда желали взаимодействовать и реагировали понятно, а чаще всего их не оказывалось рядом или они и вовсе вторгались во внутренний мир Питера, озадачивая его своим поведением. Такая ненадежность отразилась на том, как Питер видел других людей и собственное сознание, и даже повлияла на самопознание. Проще говоря, его внутреннее «я» оставалось в постоянной растерянности.

Судя по тревожному нарративу, в детстве у Питера сформировалась амбивалентная привязанность, поэтому впоследствии его система привязанности пребывала в непрерывном возбуждении. Тревоги бесконечно ввергали Питера в реактивное состояние. Здесь ли находятся взрослые, к которым я привязан, чтобы успокоить и защитить меня? Могу ли я рассчитывать, что они будут видеть меня и оберегать? На основании такого опыта мозг Питера оказался предрасположен к тому, чтобы особенно проблемно реагировать на депрессию матери и скрытую грусть из-за смерти отца. Питер понимал, что нельзя было ничего исправить, и весь этот опыт стал частью его имплицитных воспоминаний.

Согласно исследованиям, мозг людей с амбивалентной привязанностью более чувствителен к негативным впечатлениям: миндалевидное тело в лимбической системе быстрее реагирует на озлобленные лица {29}. Чувствительность Питера к враждебности жены прекрасно иллюстрировала данную особенность. Также ученые выявили, что у людей с избегающей привязанностью каналы социального вознаграждения на самом деле менее восприимчивы, например, к улыбающимся лицам. Это помогает понять, почему Дениз так противостояла даже положительным попыткам Питера установить связь. Если бы Дениз и Питер убедились, что их отличия отчасти обусловлены разной чувствительностью мозга, они бы перестали постоянно винить во всем друг друга.

Я знал, что Питеру и Дениз необходимо было какое-то время, чтобы «переварить» эти идеи, но мне хотелось создать четкую концепцию дальнейшей работы. Они нуждались друг в друге, чтобы поддерживать свой внутренний рост и развивать отношения. Кроме того, чтобы действительно понять партнера, им стоило открыться подкорковым ощущениям – из лимбической доли, ствола и всего тела, – так как именно они создают и выявляют резонанс. Прежде чем у Питера и Дениз снова могло появиться ощущение «мы», мне нужно было помочь каждому из них установить связь с собственным телом, и для этого я научил их «сканированию».

На следующей сессии меня очень тронуло, как Дениз и Питер выполняли данную практику – вместе, с должным вниманием. Когда они закончили, в комнате установилось спокойствие, которое я чувствовал, но не мог описать. Их лица выглядели добрее, голос у Дениз стал более расслабленным, а у Питера исчезло тревожное выражение. Уже после первого упражнения у них появилась некая открытость, которую, казалось, они оба ощутили. Я не стал указывать на это, но все мы вздохнули с облегчением.

На других сеансах мы проводили короткое «сканирование» в начале или обращались к нему, когда Питер и Дениз становились излишне реактивны и нуждались в паузе. Возможность вернуться во внутренний мир тела позволяла им обоим чувствовать себя в безопасности.

Гармоничные пары, образно выражаясь, умеют заниматься любовью на уровне сознания, и в процессе рождается то самое «мы» – прекрасное и пронзительное ощущение единения. Такая близость действительно уникальна, но путь к ней непрост, не говоря уже о том, как тяжело сохранить это хрупкое чувство. Чтобы слиться в едином «мы», партнерам необходимо иметь два отдельных «я».

В рамках нашей работы Дениз нужно было расширить ядро сознания и тем самым научиться осознавать – аккуратно и неторопливо – телесные ощущения и эмоциональные лимбические состояния, ранее не регистрируемые ее осознанным вниманием. Я научил ее простому приему для оценки ощущений, чувств, образов и мыслей. Руководствуясь данным списком, я попросил Дениз подумать, как она обычно реагирует на повседневные события. Как правило, Дениз осознанно относилась к собственным мыслям – ей было комфортно в царстве логики левого полушария. Но Дениз предстояло исследовать совершенно новый мир: ощущения, образы и чувства правого полушария, а также сильные стремления, подавляемые с самого детства. «Просеивание» ощущений, чувств, образов и мыслей являлось постепенным и безопасным способом начать исследование.

Питеру я поставил другие задачи: расширить границы терпимости к одиночеству. По мере того как он начал лучше чувствовать свое тело, он мог использовать зарождающуюся способность левого полушария давать эмоции имя, чтобы укротить ее. Когда во время сессии Дениз нужна была пауза, Питер стал замечать, как у него учащается сердцебиение, стискиваются зубы и сжимаются кулаки. Потом он пытался называть такие явления: злость, раздражение или отчаяние. Он обнаружил, что если на секунду остановиться, то поток чувств возникает и сам же исчезает в пространстве сознания. Он убедился, что чувство – еще не событие.

Теперь Питер научился пользоваться способностью левого полушария идентифицировать и описывать, чтобы приближаться, а не отворачиваться. Он по-прежнему сохранял всю силу правого полушария – внутренние ощущения и карту тела, – но его внутренний мир больше не характеризовался хаотичностью.

Когда у Дениз и Питера стало получаться проводить интеграцию внутри себя, я увидел, что теперь они готовы сосредоточиться на отношениях. Мне хотелось помочь им ощутить сознание партнера и делиться воспоминаниями и нарративами. Тогда они, как настоящая пара, переосмыслили бы свой индивидуальный опыт и поняли, как их совместная жизнь отчасти обусловливалась адаптациями, благодаря которым они пережили непростое детство. Сейчас Дениз и Питер могли вместе обнаружить мир, скрывающийся за словом «мы».