Дэниел Сигел - Майндсайт. Новая наука личной трансформации

Я задал им трудную задачу: научиться ощущать и уважать происходящее в сознании другого и делать это с интересом, пониманием и искренностью. Им нужно было стать одновременно и единомышленниками, и «переводчиками» второй половины.

Дениз посредством системы зеркальных нейронов пыталась считывать невербальные сигналы Питера и позволять собственному телу принимать свои чувства к мужу. В самом начале работы Дениз бы наверняка отмела саму идею такого подхода. Но к настоящему моменту она не только сохраняла восприимчивость, но и действительно заняла сторону Питера.

Когда они пришли в следующий раз, Питер рассказал такую историю. За пару дней до этого он узнал, что нового учителя повысили до руководителя фортепианного отделения в консерватории. При этом Питер проработал там гораздо дольше и тоже хотел получить эту должность, а получалось, что его руководителем станет новичок. Раньше Дениз неоднократно высказывала мнение по поводу мягкотелости Питера, не позволяющей ему получать то, что он заслуживал.

Однако сейчас Дениз поняла, что быть единомышленником Питера означало не только признавать его музыкальный талант или защищать его право на повышение. Она открыто приняла его разочарование. Когда Питер пришел домой, Дениз спросила, как он себя чувствует, и поинтересовалась, как он воспринял эту новость. «Знаете, – заметил Питер, – раньше она бы просто назвала меня тряпкой и сказала, как мне нужно было поступить. Я не мог поверить, что она просто меня выслушала. Удивительно!»

Я решил, что Дениз зацепится за «тряпку» и обидится, но она только улыбнулась и ответила мужу: «Я почувствовала, что ты расстроен, как только ты вошел. А потом ты рассказал мне про того типа, и я поняла, что тебе было тяжело. Я подумала про Мэгги, которой твоя мама уделяла больше внимания. Твой руководитель поступил так же». Вместо того чтобы усугублять перенесенное Питером унижение, Дениз настроилась на его внутренний мир и встала на его сторону.

Питера сразил тот факт, что Дениз на самом деле видела мужа и отстаивала его право на личные чувства. Он, в свою очередь, сознательно проявлял уважение к тому, что Дениз требовалась определенная дистанция, особенно в моменты стресса. Это было новым для Питера: держать в уме потребности Дениз и не выражать свое раздражение, если она не отвечала взаимностью на его желание получить эмоциональную близость. Он учился пересиливать эмоции – выдавливать тот самый ГАМК-гель из медиальной префронтальной коры на встревоженное миндалевидное тело, чтобы сгладить его активность. Питер и Дениз усердно старались перепрограммировать адаптационные механизмы и идти друг другу навстречу.

Я надеялся, что благодаря таким добрым намерениям у обоих возникнет ощущение безопасности, и их состояние перманентной тревоги превратится в связанность и открытость. Казалось, что в мозге каждого медиальная префронтальная кора, замыкающая резонансные каналы, разучивала новые механизмы работы. Важно не принимать привычные реакции – свои или партнера – слишком близко к сердцу. Проще говоря, реактивность мешает ясно видеть. Дениз и Питеру пришлось отучаться от автоматических реакций, прежде чем перейти к более рецептивному состоянию.

Когда Дениз начала ценить усилия Питера и его новую способность не мешать ей, она сделала большой шаг вперед для того, чтобы сохранить отношения. Она стала замечать внутренние ощущения: ком в горле, тяжесть в груди, пустоту в животе. Она училась существовать с ними, не пытаясь отгородиться. Иногда Дениз понимала их значение, но чаще всего она просто находилась рядом с ними. Теперь она могла полагаться на свое тело в том, что важно: «Даже если моя голова говорит, что ничего не происходит, я чувствую внутренний звоночек, который сообщает мне правду».

Мы продолжали работу, и постепенно Дениз открылась своей потребности в близости с Питером. Отправной точкой послужил ее живой интерес к внутреннему миру – своему и Питера. Мы обсудили, что в детстве другие никогда не поддерживали ее в том, что она чувствовала. В этом они с Питером были похожи. Для обоих супругов это стало эмоциональной травмой, последствия которой ощущались до сих пор. Дениз припомнила одиночество и страх, которые испытала после смерти брата, и странную тишину, наполнившую их дом. Однако никаких драматичных откровений мы не услышали – люди с избегающим типом привязанности не имеют ярких автобиографических воспоминаний. Тем не менее Дениз, будучи мамой, удалось мобилизовать воображение и испытать сострадание к той маленькой девочке, которой она когда-то являлась. Она не заплакала, но в тот момент пространство между нами заполнилось ее ранимостью.

Находясь в одной комнате с Дениз в тот день, я наблюдал, как перед ней открывается новая жизнь. У нее внутри появилась положительная энергия, эмоции, которых она раньше не испытывала, какое-то великодушие к себе, к Питеру и к детям.

В течение следующих нескольких месяцев Дениз и Питер прогрессировали с переменным успехом. Поначалу они оба сомневались в возможности изменений, но теперь они видели плоды своих трудов. На каждой встрече часть времени мы посвящали исследованию возникших в течение недели проблем: разногласий по поводу воспитания детей, недопонимания при планировании досуга или событий, провоцировавших привычные реакции отстраненности у Дениз и потребности в общении у Питера. Мы постоянно обращались к зарождающемуся общему нарративу, соединяющему настоящее со смыслами прошлого. Так текущие вопросы превращались в возможности для дальнейшего роста.

Однажды Дениз захотелось обсудить, как ей пришлось допоздна задержаться в офисе, чтобы закончить важный проект. Она объяснила Питеру, в чем дело, но он забыл и разозлился, когда она не появилась к ужину. Он, очень раздраженный, позвонил ей в офис. Но в тот день они решили сосредоточиться на том, что чувствовал другой , а не на своих обидах.

«Я глазам своим не поверил, когда Дениз вернулась домой, – сказал Питер, глядя на нее с восхищением. – Она поднялась наверх, удивилась, что я уже уложил детей, и попросила сесть и поговорить. Я выразил надежду, что мы сможем выслушать друг друга, как мы делаем у вас». «Честно говоря, – продолжила Дениз, – я правда изумилась, что дети не бегали по дому, и действительно была благодарна за то, что мне не пришлось заниматься еще и ими». (Питер работал над установлением четких границ в общении с детьми, которых ему не хватало в собственном детстве. Поначалу он чувствовал себя виноватым и недостаточно любящим по отношению к детям. И только недавно он научился говорить им «нет», не доходя до точки кипения.)