Джозеф Халлинан - Почему мы ошибаемся. Ловушки мышления в действии

В целом ответ оказался положительным. Из восемнадцати доступных альтернатив более трети грызунов выбирали прямой путь гораздо чаще, чем любой другой. Судя по всему, животные видели лабиринт точно так же, как гроссмейстер шахматную доску, то есть создавали мысленную модель ситуации, с которой столкнулись, и определяли оптимальный курс из множества возможных вариантов. Сам Толмен назвал это «когнитивной картой» ситуации, и в эту «карту» входили различные объекты, вознаграждения и пути, к ним ведущие.

То же самое делают и люди. Действительно, по сути, б о льшую часть жизни мы только тем и занимаемся, что ищем кратчайшие пути к «сыру». Но как нам это удается? Большинство из нас не специалисты в этом деле. В нашем распоряжении нет огромной библиотеки знаний. Мы не практикуемся в этом многие тысячи часов. Нас даже не назовешь особенно глубокими мыслителями. Так каким же образом мы ежедневно решаем тысячу и одну задачу? Дело в том, что мы создаем собственные когнитивные карты, хоть и не настолько четко организованные и структурированные, как у экспертов. Наши карты несколько бессистемны – они меньше похожи на карты и атласы, выпущенные хорошим издательством, а больше напоминают рисунок на салфетке, сделанный после нескольких стаканчиков алкоголя.

Приподнять завесу над этой тайной помог Стив Мак-Коннелл, консультант по программному обеспечению из Бельвью. Когда Стив учился в седьмом классе, учитель рисования предложил ученикам своеобразную сделку: каждый, кто будет беспрекословно выполнять его указания, получит по предмету не меньше четверки – независимо от художественных талантов. Учитель, сильный мужчина, в прошлом морской пехотинец, напоминал классу об этом предложении не реже раза в неделю. Однако, к немалому удивлению Стива, большинство одноклассников не послушались учителя, лишившись возможности получить хорошую отметку даром. По его словам, судя по качеству их работ, неповиновение было вызвано отнюдь не отличным от учительского художественным в и дением. Они, вспоминал Мак-Коннелл, «просто чувствовали, что должны поступить по-своему».

В том-то все и дело. Мы обычно предпочитаем поступать «по-своему». Согласно результатам психологических исследований, очень мало кто любит читать инструкции; многое из того, что мы все же читаем, либо игнорируется, либо остается непонятым. Например, в ходе одного исследования двадцати четырем взрослым требовалось подсоединить обычную бытовую электрическую вилку. Только десять человек потрудились заглянуть в инструкцию. И из этой десятки семеро сделали это лишь для того, чтобы проверить цветовую маркировку электрических проводов; вся остальная информация осталась без внимания. Неудивительно, что большинство испытуемых тест не прошли. Из двадцати четырех взрослых всего пятеро подключили вилку правильно.

Из двадцати четырех человек, которых попросили подключить электрическую вилку, только пятеро сделали это правильно. Большинство даже не потрудилось заглянуть в инструкцию.

Причем мы зачастую игнорируем даже чрезвычайно важные инструкции. Так, ученые провели исследование, в рамках которого участникам предложили представить себя в роли присяжных; они должны были запомнить инструкции судьи. Результаты разочаровали всех: испытуемые вспомнили всего 12 процентов из того, что говорил судья.

Вместо того чтобы слушать знающих людей, мы часто предпочитаем продираться сквозь заросли самостоятельно. Как отмечают авторы теста с электрической вилкой, «судя по всему, даже при решении довольно незнакомых и непривычных задач люди стараются не размышлять, а действовать».

Одна из моих любимых иллюстраций этого феномена – травматизм при использовании пневматического молотка. В приспособлениях для забивания гвоздей – часто не в дерево, а в человеческую плоть – обычно используются выбросы сжатого воздуха. По данным американского Центра по контролю и профилактике заболеваемости в США, ежегодно такими пистолетами калечатся около тридцати семи тысяч человек, причем травмируя при этом разные части тела. Хотя, конечно, чаще всего гвоздь вгоняют в руку или палец. Однако, бывало, люди промахивались и сильнее. Один человек, например, пробил себе гвоздем сонную артерию. Другой, подросток, выстрелил из пневмопистолета прямо себе в сердце. А еще один пятидесятилетний стрелок гвоздями попал себе в голову, и не один, а целых два раза! Потом он явился в пункт скорой помощи с жалобой на острую головную боль. Врачи, сделав ему рентген головы, с немалым изумлением обнаружили на снимке два гвоздя. (Спешу вас успокоить, все три жертвы, к счастью, были спасены и успешно вылечены.)

Самое интересное, что число подобных травм в последнее время резко возросло. По сведениям того же Центра по контролю и профилактике заболеваемости, в период между 2001-м и 2005 годами их количество увеличилось почти в два раза. Почему? Частично это объясняется ростом объема продаж опасного строительного оборудования. Пневматические пистолеты сегодня стали стоить намного дешевле и появились в широком доступе, следовательно, число травм просто не могло не вырасти.

Глубже изучив вопрос, Центр нашел еще одно вполне убедительное объяснение: пистолетами в основном травмировались не профессиональные строители; в этой категории показатель числа травм остается неизменным. Жертвами сложного приспособления все чаще становятся народные умельцы, постоянные клиенты магазинов типа «Сделай сам». Они калечатся буквально тысячами.

По результатам официального расследования, профессиональные строители калечатся пневмопистолетами не чаще, чем обычно; показатель травматизма растет за счет умельцев-любителей.

Следует признать, желание народных умельцев разобраться во всем самостоятельно и идти напролом вполне понятно. В результате промышленного подъема, начавшегося после Второй мировой войны, мы сталкиваемся не только со все большим количеством новых продуктов, но и с продуктами, все более и более сложными. Психолог Ирвинг Бидерман, занимающийся проблемами зрительного восприятия, подсчитал, что сегодня в мире существует тридцать тысяч объектов, четко распознаваемых среднестатистическим взрослым человеком. А когнитивный психолог Дональд Норман утверждает, что их около двадцати тысяч. В любом случае это очень много. Надо отметить, что к большинству этих предметов прилагается инструкция. Даже к одежде . До 1951 года, когда компания Cissell Manufacturing вывела на рынок первую сушильную машину, никто не задумывался над тем, можно ли сушить в ней свитер; их сушили, как и всю остальную одежду, на бельевой веревке. А в 1971 году федеральное правительство потребовало от всех производителей одежды пришивать к ней ярлыки с правилами стирки и сушки, и с тех пор к каждой блузе и сорочке пришит жесткий клочок ткани, от которого зудит и чешется шея.