Малкольм Гладуэлл - Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов

«Имон появился на пороге, – рассказывает Лолор, – и сказал: “С удовольствием бы остался еще на денек или два”. Я спросила: “Что же мешает”? А он ответил: “Ма придет в ярость. Будет рвать и метать”. После чего признался мне и мужу, что его преследует британская армия. Стоит ему выйти на улицу, куда бы он ни пошел, за какой бы угол ни завернул, везде его останавливали и угрожали».

Действительно ли он был связан с ИРА? Она не знала, и, по ее мнению, это не имело значения. «В их глазах мы все были подозреваемые, – продолжает Розмари. – Вот так обстояли дела. И Имона застрелил британский солдат. Он с приятелем вышел покурить, прозвучал один выстрел, и пуля попала прямо в Имона. Он прожил еще одиннадцать недель. И умер 16 января в возрасте семнадцати с половиной лет. – Она всхлипнула. – Мой отец никогда больше не работал в доках. Мать была убита горем, раздавлена. В этом году исполняется сорок лет, но боль никуда не ушла».

Лолор, самая обычная молодая женщина – жена и мать, и она строила планы на нормальную жизнь в современном Белфасте. Но потом лишилась дома. Ей угрожали, ее преследовали. Ее родственники внизу у холма оказались заложниками в собственном доме. Брат погиб. Она никогда не желала ничего подобного и не понимала, почему подобное вообще происходит. «Вот такая у меня была жизнь, моя новая жизнь, – промолвила она. – Мне ее навязали. Но это же несправедливо. Понимаете? Люди, с которыми я училась в одной школе, остались без крыши над головой на пепелище. Британская армия, которая пришла нас защитить, принесла только горе, разрушения и смерть. Я просто помешалась. И это не ради красного словца. Я стала такой, потому что не могу сидеть дома, когда творится подобное. Я не могу быть матерью с девяти до пяти».

«Люди называют этот период Тревожные годы, – продолжает она. – Это была война! Британская армия пришла с бронеавтомобилями, оружием и прочим. Мы жили в военной зоне. Британская армия принесла с собой все средства, которые имелись в ее распоряжении, чтобы унизить нас. А мы были как куколки-неваляшки – вставали снова и снова. Не поймите меня неправильно. Мы понесли немало потерь. Многие не могли избавиться от душевной боли. Я очень-очень долго была зла на весь мир, и прошу у детей за это прощения. Но того требовали обстоятельства. Все это было противно моей натуре. Я не родилась такой. Мне пришлось такой стать».

Когда люди генерала Фриленда наводнили Лоуэр-Фоллс, жители сразу же бросились к собору святого Петра, находившейся неподалеку местной католической церкви. Определяющей характеристикой Лоуэр-Фоллса, как и многих других католических кварталов Западного Белфаста, была религиозность. Собор святого Петра был сердцем района. В обычные дни на службу здесь собиралось до четырехсот человек. Самый важный человек в общине – священник. Он прибежал бегом и сразу же кинулся к солдатам. Рейд нужно провести быстро, предупредил он их, иначе неприятностей не оберешься.

Прошло 45 минут, и солдаты появились с уловом: пятнадцать пистолетов, винтовка, автомат «Шмайссер» и тайник с боеприпасами и взрывчатыми веществами. Патруль все упаковал и уехал, свернув на боковую улочку, ведущую из Лоуэр-Фоллса. Между тем собралась небольшая толпа, и когда бронеавтомобили свернули за угол, молодые люди побежали вперед и принялись швырять камни в солдат. Патруль остановился. Недовольство в толпе нарастало. Солдаты ответили слезоточивым газом. Страсти накалялись. Камни сменились бутылками с зажигательной смесью, потом в ход пошло огнестрельное оружие. По словам водителя такси, он видел кого-то с автоматом, направленным в сторону Болкан-стрит. Бунтовщики заблокировали дорогу, чтобы остановить продвижение военных, загоревшийся грузовик перегораживал выезд с другого конца улицы. Солдаты пустили еще больше слезоточивого газа, пока ветер не разнес его по всему Лоуэр-Фоллсу. Толпа разъярилась.

Почему патруль остановился? Почему не продолжил движение? Священник ясно дал им понять, что задерживаться в районе не стоит . Он вернулся к солдатам и принялся снова их упрашивать. Если они прекратят пускать слезоточивый газ, он убедит толпу перестать швырять камни. Солдаты отмахнулись от него. Они получили приказ: действовать жестко и продемонстрировать жесткость по отношению к бандитам и вооруженным преступникам. Священник повернулся к толпе. Баллоны с газом упали к ногам священника, и тот едва устоял на ногах, опираясь на подоконник, судорожно хватая ртом воздух. В районе, настолько набожном, что в самый обычный день на службе присутствовало до четырехсот человек, британская армия посмела отравить газом священника .

И тогда начался настоящий бунт. Фриленд вызвал подкрепление. Чтобы усмирить восемь тысяч человек, набившихся в крошечные дома вдоль узких улочек, британцы стянули три тысячи военных. И не просто военных. В исключительно католический район Фриленд направил солдат из Королевского шотландского полка – одного из самых ярых протестантских полков во всей армии. Военные вертолеты кружились в небе, приказывая жителям оставаться в домах. Возле каждого выезда был организован пропускной пункт. Был объявлен комендантский час, и начались регулярные повальные обыски. Двадцатилетние солдаты, все еще кипя от негодования из-за камней и бутылок с зажигательной смесью, врывались в дома, крушили стены и потолок, обыскивали спальни. Послушаем воспоминания одного британского солдата, описывающего события той ночи:

Сыпя проклятиями, к нам вышел мужчина в пижаме и с лампой, которой он треснул Стэна по голове. Стэн увернулся от следующего удара и приложил этого типа винтовочным прикладом. Я прекрасно понимал, что многие воспользовались этой возможностью, чтобы дать выход накопившейся злобе. Удары сыпались направо и налево, жилища разносили в клочья. Все домашнее имущество превращалось в груды обломков, но из этого тумана явственно проступают отдельные четкие детали: школьные фотографии; улыбающиеся люди на семейных снимках (в треснутых рамках); безделушки и распятия (сломанные); плачущие дети; хруст разбитого стекла, растоптанное изображения Папы римского; недоеденный ужин и сорванные обои; цветные игрушки, гул включенного телевизора, треск радио; расписанные тарелки; обувь; вдавленное в стену тело в коридоре… Вот тогда-то я и почувствовал, что мы вторглись как захватчики.

В ту ночь были арестованы 337 человек. Шестьдесят получили ранения. Британский бронеавтомобиль переехал насмерть Чарльза О’Нила, инвалида, ветерана ВВС. Когда его тело лежало на земле, один из солдат ткнул прохожего дубинкой со словами: «Проваливай отсюда, ирландское отродье, слишком мало вас еще сдохло». Человек по имени Томас Бернс был застрелен солдатом на Фоллс-роуд в восемь часов вечера, когда стоял подле приятеля, заколачивавшего окна своего магазина деревянными досками. Когда его сестра пришла забрать тело, ей заявили, мол, нечего было ошиваться на улице в такое время. В одиннадцать часов пожилой человек по имени Патрик Эллиман, сочтя, что худшее уже миновало, вышел прогуляться перед сном в домашних тапочках и халате. Его прошила автоматная очередь. Из воспоминаний одного из жителей района о комендантском часе и смерти Эллимана: