Вильгельм Райх - Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков

Сексуально неудовлетворенный и неспособный к удовлетворению невротический характер должен в конце концов или стать аскетическим, или жить в строгой моногамии – из моральных соображений, как он считает, или из уважения к сексуальному партнеру, но на самом деле из страха перед сексуальностью и неспособности ее регулировать. Поскольку садизм не сублимирован, Сверх-Я свирепствует, а Оно постоянно стремится к удовлетворению своих потребностей, у Я развивается чувство вины, которое оно называет социальной совестью, и потребность в наказании, вследствие которой Я хочет совершить с собой то, чего желает другому.

Беглое рассуждение показывает, что эмпирическая констатация описанных механизмов становится основой для ниспровергающей критики всех морально-теоретических систем. Не углубляясь здесь в этот решающий для общественно-культурного строительства вопрос, можно предварительно констатировать, что при общественном содействии удовлетворению потребностей и соответствующем изменении человеческих структур моральное должно отпасть точно так же, как и регулирование общественной жизни. Последнее решение лежит не в сфере психологии, а в области социологических процессов, которые ведут к социалистической плановой экономике. Для нашей клинической практики не может быть больше сомнения в том, что каждое удачное аналитическое лечение, которому удается преобразовать невротическую структуру характера в генитальную, устраняет моральные инстанции и устанавливает вместо них саморегулирование поведения, основанное на либидинозной экономике. Когда некоторые аналитики говорят о «разрушении Сверх-Я» в результате аналитического лечения, то к этому нужно только добавить, что речь идет об изъятии энергии из системы моральных инстанций и о замене их либидинозно-экономическим регулированием. То, что этот процесс противоречит сегодняшним интересам государства, моральной философии и религии, имеет решающее значение в другом отношении. Проще говоря, это означает, что человек, удовлетворенный сексуально, а также в своих самых примитивных биологических и культурных потребностях, не нуждается в морали для самоконтроля, тогда как неудовлетворенный человек, подавленный во всем, страдает от разного рода внутреннего чрезмерного возбуждения, которое заставило бы его крушить все вдребезги, не будь его силы отчасти связаны, отчасти истощены властью морали. Объем и интенсивность морально-аскетических идеологий общества – лучший показатель объема и интенсивности напряжения, которое вызывают неудовлетворенные потребности у среднего индивида данного общества. То и другое определено отношением производительных сил и способа производства к потребностям, которые должны быть удовлетворены.

Обсуждение дальнейших выводов из сексуальной экономики и аналитического учения о характере не сможет уклониться от этих вопросов, если оно не предпочтет в ущерб своему естественнонаучному престижу остановиться у искусственно проведенной границы между бытием и долженствованием.

Обратимся теперь к различиям, которые существуют между социальными достижениями генитального и невротического характеров.

Ранее мы говорили, что оргазмическое удовлетворение либидо и сублимация – это достаточные, а догенитальное удовлетворение либидо и реактивное образование – недостаточные средства для устранения застоя либидо или для того, чтобы справиться со страхом, который он вызывает. Как и оргазмическое удовлетворение, сублимация тоже является специфическим достижением генитального характера, тогда как реактивное образование – способом функционирования невротического характера. Разумеется, это не означает, что невротик не сублимирует, а у здорового человека не бывает реактивных образований.

Исходя из нашего клинического опыта, попытаемся сначала теоретически описать отношение сублимации к сексуальному удовлетворению. По Фрейду, сублимация – это результат отклонения либидинозного стремления от своей первоначальной цели и обращения на «более высокую», социально ценную цель. Следовательно, влечение, которое удовлетворяется в сублимации, должно было отказаться от своего первоначального объекта и цели. Из этой первой формулировки Фрейда в конечном счете возникло ошибочное представление, будто сублимация и удовлетворение влечения вообще противоположны друг другу. Но если мы рассмотрим отношение сублимации к экономике либидо в целом, то повседневный опыт покажет нам не только то, что здесь не существует никаких противоречий, но и то, что упорядоченная либидинозная экономика является предпосылкой успешной и длительной сублимации. Речь идет только о том, что те влечения, которые лежат в основе наших социальных достижений, не достигают непосредственного удовлетворения, но не о том, что либидо не удовлетворяется вовсе. Психоанализ нарушений в работе показывает, что сублимация догенитального либидо страдает тем больше, чем сильнее застой всего либидо. Сексуальные фантазии поглощают духовные интересы, отвлекают от работы, или же сами культурные достижения сексуализируются и, таким образом, попадают в область работы вытеснения [27]. Наблюдения над сублимациями генитального характера показывают, что они снова и снова стимулируются оргазмическим удовлетворением либидо, что благодаря устранению сексуального напряжения энергия освобождается для высших достижений, поскольку сексуальные представления какое-то время не привлекают к себе либидинозного катексиса. Далее при удачных анализах мы видим, что дееспособность становится особенно сильной только тогда, когда анализанд достигает полного сексуального удовлетворения. Также и стойкость сублимаций зависит от регулирования экономики либидо; пациенты, которые избавились от своего невроза лишь благодаря сублимации, обнаруживают гораздо более лабильное состояние и намного более склонны к рецидивам, чем те, кто достиг не только сублимации, но и непосредственного сексуального удовлетворения. Если неполное, в первую очередь чисто догенитальное удовлетворение либидо препятствует сублимациям, то оргазмическое генитальное удовлетворение им содействует.

Сравним теперь, сначала чисто описательно, сублимацию с реактивным образованием [28]. Внешне нам бросается в глаза, что реактивное образование имеет судорожный, натужный характер, а сублимация, напротив, протекает свободно. Как будто в последнем случае Оно, находясь в гармонии с Я и Я-идеалом, непосредственно связано с реальностью, а в первом случае, наоборот, создается впечатление, что все действия были продиктованы строгим Сверх-Я сопротивляющемуся Оно. При сублимации акцент лежит на эффекте действия, даже если само действие либидинозно окрашено; при реактивном образовании речь идет прежде всего о действии как таковом, эффект от него не так важен, поведение не окрашено либидинозно, а определяется негативно: нельзя не сделать. Сублимирующий человек может на долгое время отложить свою работу, отдых ценен ему так же, как работа; при прерывании же реактивного действия рано или поздно возникает внутреннее беспокойство, которое при более длительном сроке может усилиться до раздражительности и даже тревоги. Сублимирующий человек также бывает раздражен, напряжен, но не потому, что он не действует, а потому, что свое действие он, так сказать, только производит на свет. Сублимирующий человек хочет делать и радуется своей работе; кто работает реактивно, вынужден – по меткому выражению одного пациента – «вкалывать», и если он закончил работу, то должен тут же взяться за новую, потому что его работа – это бегство от отдыха. Иногда эффект реактивного образования может быть таким же, как эффект сублимации. Но обычно в социальном отношении реактивные достижения менее ценны, чем сублимированные. Во всяком случае, один и тот же человек в условиях сублимации достиг бы гораздо большего, чем в условиях реактивного образования.