Джеймс Холлис - Призраки вокруг нас. В поисках избавления

Несомненно, наши далекие предки все это знали. Они знали, что если ждать во тьме, преисполнившись смирения, веры и терпения, то тьма осветится. Они знали, что если вслушиваться в тишину, она заговорит. Это справедливо и для нашей функции чувства. Даже если мы будем сдерживать наши чувства, рано или поздно они прорвутся через стены подавления и проявятся в сновидениях, в нашем поведении, во вредных привычках и зависимостях, телесных симптомах, в наших детях. Чувства обладают качественными характеристиками, если смотреть с точки зрения психики, а не Эго. Рано или поздно они выразятся, поддерживая или подрывая решения Эго. В каждом из нас работает энергетическая система. Если то, что мы делаем, верно, полезно для нас, то энергия питает и поддерживает. Если же мы сдерживаем все необходимое и благотворное, то энергия сначала даст сигнал, а потом перестанет поступать. Сновидения могут противостоять нам, поддерживать нас или компенсировать одностороннюю позицию сознания, но в любом случае они дают нам независимый комментарий, выражают мнение чего-то большего и гораздо более мудрого, чем эго-сознание.

Многие из наших предков называли голос своих внутренних ресурсов «волей Божьей», и, похоже, иногда так оно и было, но нам всегда хочется, чтобы те, кто действует от божественного лица, были более терпеливы, вдумчивы, мудры, более дисциплинированы в деле «испытания духов». И тогда бы мы знали не так много священных войн, инквизиций и других подавлений жизненной силы. Столько людей было убито, столько зверств совершено во имя религии лишь потому, что личная ответственность и необходимость испытания духов были закорочены комплексами, нарциссизмом и страхом. Можно сказать, что истинное испытание верующего (если таковое вообще возможно) состоит в способности (или ее отсутствии) поддерживать диалог с голосами собственных комплексов.

То, что я не смог разглядеть в себе, рано или поздно встретится мне во внешнем мире, благодаря моим проекциям на него. Обобщим: все то, что я отказываюсь увидеть внутри себя, встретится мне во внешнем мире в форме моего истолкования Другого. Говоря еще проще, если путеводная мудрость, трансцендентная нашему эго-сознанию, не переживается внутренне, то она проявится патогенно, как соматическое заболевание или невроз, или внешняя проекция на объект желания; и нами овладевает то, чем мы хотели владеть. Так велика сила индивидуальной человеческой души, что рано или поздно она оставит глубокий след в жизни. Единственное, что мы можем контролировать, – это нашу способность набраться храбрости и принять эту силу всерьез, вступить с ней в диалог и принять ответственность за нашу душу.

Эмили Дикинсон не предлагает нам найти компас у других, ибо это будет бегством от собственной ответственности. Она призывает отыскать его внутри. А это значит, что мы должны глубже осознавать произвольность нашей повседневной жизни. Либо мы служим внешним, приобретенным инструкциям, архаичным адаптивным моделям, либо мы берем ответственность за свою внутреннюю жизнь. Те из нас, кто понимает, в какой части истории мы находимся, знает, что внутри нас есть огромная личная свобода и способность к саморегуляции. Проект модернизма (занявший период между 1800 и 1945 годами) стал первой попыткой подвергнуть критике и ликвидировать власть племенных традиционных институтов. И в большинстве своем современные правительства и религиозные институты выступают не от лица божественной силы, а под знаменем всеобщего согласия (или всеобщей лени и равнодушия) тех, кем они управляют. Каким бы богоугодным и претенциозным пафосом ни веяло от их речей, мы-то знаем, что они, так же как и все мы, находятся во власти собственной тени, страхов и нарциссических мотивов. Все мы знаем, что только мы и никто другой несем ответственность за выбор наших ценностей, и никакие самопровозглашенные власти не могут ничего нам навязать без нашего согласия.

Проект постмодернизма (начиная с 1945 года и по настоящее время), олицетворениями которого являются, в частности, «В ожидании Годо» Самуэля Беккета и «Немой официант» Гарольда Пинтера, заключается в том, чтобы разбираться самим, ни на кого не надеясь. Эта немыслимая свобода, по словам Сартра, является тяжелейшем бременем, но каждый из нас (или, по крайней мере, психика каждого из нас) знает разницу между самообманом и доброй волей . И все то, что знает психика, выразится в виде симптомов в личной или общественной жизни.

Возможно, никто из вас, читатели этой книги, не станет отрицать, что ответственность за нашу жизнь целиком и полностью лежит на наших плечах. И все мы признаем, что обычай перекладывать ответственность на внешний авторитет – устаревшая традиция наших предков. В этом мнении мы присоединимся к Уолту Уитмену и Эмили Дикинсон. И тогда каждому из нас предстоит найти ответ на эти важные и очень личные вопросы:

1) как нам отыскать истинный север по ходу нашего путешествия?

2) есть ли внутри нас компас и как получить к нему доступ?

3) научились ли мы доверять ему и слушаться его?

4) уверены ли мы, что этот компас всегда с нами, куда бы мы ни отправились?

5) как мы можем начать чаще обращаться к нему в течение жизни?

И если мы действительно знаем, что внутри нас есть этот компас, то нужно позаботиться о том, чтобы, как поется в песне группы «Мэдисон авеню», «не покидать дом без него».

В предыдущих главах мы убедились, что многие из нас (а, пожалуй, все мы) находятся под властью императивов, хищных страхов, преждевременных тревог и бессилия, продиктованных нашим прошлым. Короче говоря, все мы живем в домах с привидениями и в лучшем случае сосуществуем с населяющими их призраками. Только в особые критические моменты, в мгновения глубоких прозрений, крайней необходимости нам удается через них пробиться. Порой (но, увы, так редко) нам удается войти в более широкий психологический контекст, причем происходит это естественно, без усилий, как часть процесса внутреннего развития. Мы способны перерасти привычку, отказаться от старой, ненужной дружбы или даже выбраться из того места, где мы застряли, но чаще всего мы ходим вокруг все тех же старых «добрых» историй, все больше склоняясь под их властью.

Мы сбиты с толку одним и тем же вопросом: как у нас получается порой изгнать этих призраков? Как нам удается отбросить линзу, предназначенную нам судьбой и интернализированными потребностями, которые всегда сопутствуют эпизодам нашей личной истории? Как нам вообще удается разорвать эти заразные суждения, твердящие «Я не соответствую тому, чем я должен быть; я не дотягиваю до того, чтобы быть собой. Я страдаю больше (или меньше), чем другие. Все как всегда, ничего не изменится. Я – никчемный, безнадежно ограниченный человек».