Ги Меттан - Запад – Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Западной прессе можно было бы простить предвзятость ее суждений и отступление от этических принципов, если бы она так не любила поучать других. У нас самих рыльце в пушку, так по какому же праву мы обвиняем в послушности властям московских или пекинских журналистов? По какому праву мы обвиняем телекомпанию «Аль-Джазира» или средства массовой информации Кубы и Венесуэлы в том, что они не распространяют информацию, а занимаются пропагандой?

Красивые слова про демократию и освобождение угнетенных народов Украины и Грузии – на деле фиговые листочки, кое-как прикрывающие извращенные попытки померяться силой и властью, чтобы контролировать потоки энергоресурсов и обеспечить себе прорыв к новым рынкам. К этому можно добавить также торговлю оружием и нефтью, которая должна быть сокрыта от посторонних глаз. Почему же правой неизменно и привычно выставляется только одна сторона? Разве не учили нас не доверять чересчур примитивной очевидности и всегда приводить версию событий противоположного лагеря, дабы читатель, слушатель, телезритель мог составить собственное мнение?

Почему серьезные газеты недели напролет мусолят непроверенные сообщения о предполагаемом движении российских грузовиков к украинской границе и не перестают повторять, что Россия вооружает сепаратистов – но никто ни словом не обмолвится о визитах в Киев вице-президента Соединенных Штатов Джо Байдена с целью снабжения украинской армии нелетальным оружием? Или может, прибытие на Украину нескольких сотен военных консультантов и экспертов по пропаганде – это просто увеселительное путешествие? Не правильнее ли и его назвать «закамуфлированным вторжением», как называют помощь России повстанцам Донбасса?

Почему в насилии и кровопролитии винят исключительно сепаратистов? А украинская армия, она что, забрасывает Донецк и Луганск цветами? Почему так называемая «серьезная» пресса не хочет – или не смеет – признать, что бомбардировки мирного населения нарушают Женевские конвенции? Неужели журналистика настолько деградировала, что мы теперь умеем лишь повторять, как попугаи, сообщения НАТО, не рассматривая мнения противоположной стороны (разве что приткнув их где-то внизу страницы, словно желая спрятать)? Почему выступления Обамы пересказываются, анализируются и пространно комментируются, тогда как выступления российского президента, даже если они представляют исключительную важность, сводятся к нескольким цитатам, вырванным из контекста, так что невозможно понять, что же на самом деле он сказал?

На это можно ответить, что Россия – страна второстепенной важности и ее президент не стоит пристального внимания. Но тогда почему в прессе идет такая лавина статей, фотографий и комментариев даже о самых незначительных выступлениях российской оппозиции? Отчего, например, такой повышенный интерес к дразнящим Путина «Пусси Райт» – но гробовое молчание, когда феминистки оскверняют римскую площадь Святого Петра или собор Парижской Богоматери? И при этом, если надо показать Путина с невыгодной стороны, телевидение не жалеет драгоценного эфирного времени.

А зачем так подробно описывать недовольство Путина во время саммита G-20 в Брисбене в 2014 году? Ведь это «второстепенный персонаж», за что ему столько внимания? А потом вдруг, ни с того ни с сего, на культурном канале (радио «Франс-мюзик») нам рассказывают, что на самом деле Путин – очень воспитанный человек и, несмотря на объявленный ему бойкот, был в высшей степени учтив со всеми: благодарил принимающую сторону, пожимал руки блюстителям порядка и вообще стоически сносил показное презрение других государственных лидеров, в первую очередь премьер-министра Австралии Тони Эботта. Все это, может, и мелочи, но они красноречиво свидетельствуют об умонастроениях западных журналистов, которые, похоже, отказались от независимости суждений и превратились в безропотных прислужников власти и глашатаев ее распоряжений.

Разумеется, вовсе не обязательно любить Россию, каждый журналист имеет право ее критиковать. Но почему ненависть к России носит такой глобальный, такой коллективный характер, почему за последние десятилетия не прозвучало ни одного доброго слова в ее адрес, как будто там никогда не происходило ничего хорошего?

Разве Россия не открыла границы как для иностранцев на въезд, так и для своих граждан на выезд – шаг, которого никто не мог ожидать? Разве не стала она прозрачной – настолько прозрачной, что неправительственные организации и западные корреспонденты не зафиксировали ни одного сколько-нибудь существенного нарушения прав и свобод человека, достойного, чтобы они серьезно занялись бы им? В 1939 году Черчилль сказал о России, что эта страна – «загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки». Сегодня русская загадка разгадана: все доступно, приходи и вникай – стоит только захотеть…

А разве Россия не устранила угрозу, которая с советских времен висела над Западом: ядерные ракеты и танки, ждущие своего часа в Восточной Европе? Разве не отвела она свои войска на две тысячи километров от Берлина, в то время как США, наоборот, ввели свои войска в Польшу, Чехию и Балтийские страны, сохранив свои ракеты в Турции и военно-морские базы по всему миру? А американские военные расходы разве не выросли при этом в несколько раз за 25 лет, прошедшие со времен холодной войны? Какой из двух лагерей стремительно вооружается и тратит на это по 500 миллиардов долларов в год?

Добровольно выведя свои войска из Европы и Центральной Азии, предложив сотрудничество в борьбе за мир (которое Запад отклонил), протянув руку помощи Соединенным Штатам после терактов 11 сентября, разве Россия не доказала, что она отреклась от любой военной агрессии? Как можно писать длинные бредовые статьи о возрождении российского имперского экспансионизма, имея в виду помощь народам Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии и даже Донбасса, когда двадцать лет назад при развале СССР на миллионах квадратных километров сотни миллионов людей мирным путем обрели независимость? А разве Москва не переставала предупреждать Запад об опасности, которую таит в себе вооруженное вторжение в Ливию и в Сирию?

Осмелюсь продолжить неприятные замечания. Если придерживаться фактов, то, что бы ни писали в наших газетах и что бы ни говорили с экранов, Россия – в некоторых отношениях – едва ли не более демократична и прогрессивна, чем иные западные страны. Разве de facto не отменила она смертную казнь, тогда как в ряде штатов Америки ее все еще практикуют? Коррупция? А мы чем лучше? Разве во Франции в эпоху предыдущего президента верхушка власти не дала повод для нескольких громких скандалов? А в Японии не одно десятилетие подобные случаи пятнают честь высокопоставленных чиновников – и ничего, европейским СМИ до этого и дела нет! Возьмем равенство полов: в России оно развито едва ли не больше, чем во многих европейских странах. Судопроизводство? Сколько бы его ни критиковали, разве оно менее прозрачно, чем в других государствах? Потайные казематы и пытки, применяемые к узникам Гуантанамо, – гораздо более серьезное преступление, чем приговор, вынесенный какому-нибудь олигарху за уклонение от налогов.