Джон Стейнбек - Русский дневник

Куда бы мы ни приходили, вопросы нам задавали схожие. Постепенно мы обнаружили, что все они восходят к одному источнику. Украинские интеллектуалы черпали все свои вопросы, как политические, так и литературные, из статей, которые они читали в газете «Правда». Скоро мы уже могли предвосхищать вопросы до того, как их нам зададут, потому что почти наизусть знали статьи, на которых эти вопросы основывались.

Так, во всех ситуациях нам неизменно задавали один и тот же литературный вопрос. Мы даже научились определять, когда именно следовало его ожидать. Если в глазах нашего собеседника появлялся характерный прищур, если он немного подавался вперед из кресла и смотрел на нас пристальным, изучающим взглядом, то становилось ясно: сейчас он спросит о том, понравилась ли нам пьеса Симонова «Русский вопрос».

В настоящее время Симонов, наверное, – самый известный писатель в Советском Союзе. Недавно он ненадолго приезжал в Америку, а по возвращении в Россию написал эту пьесу. Сейчас это, пожалуй, самая исполняемая пьеса: ее премьеры прошли одновременно в трехстах театрах Советского Союза. В пьесе господина Симонова речь идет об американской журналистике, и тут придется кратко изложить ее содержание. Действие происходит частично в Нью-Йорке, а частично в месте, которое напоминает Лонг-Айленд. В Нью-Йорке это действие разворачивается в заведении, похожем на ресторан Bleeck’s , что находится недалеко от здания редакции New York Herald Tribune. А сама пьеса вкратце вот о чем.

Американский корреспондент, который много лет назад был в России и написал о ней доброжелательную книгу, сейчас работает на газетного магната. Последний – жесткий, грубый, подавляющий, властный капиталистический газетный барон, человек беспринципный и бездуховный. Магнат, чтобы победить на выборах, хочет через свою газету доказать, что русские собираются напасть на Америку. Он отправляет корреспондента в Россию, чтобы по возвращении тот написал, что русские хотят войны с американцами. Магнат предлагает ему колоссальные деньги – тридцать тысяч долларов, если быть точным, – и полную обеспеченность на будущее, если корреспондент выполнит это задание. Корреспондент, который сейчас находится на мели, хочет жениться и купить маленький загородный домик на Лонг-Айленде. Поэтому он берется за это дело. Он едет в Россию и обнаруживает, что русские не хотят воевать с американцами. Потом он возвращается домой и тайно пишет в своей книге нечто совершенно противоположное тому, что хотел от него магнат.

Тем временем корреспондент покупает на аванс загородный домик на Лонг-Айленде, женится и уже обеспечивает себе относительно спокойную жизнь. Но когда выходит его книга, магнат не только пускает ее под нож, но и не дает корреспонденту напечатать ее в любом другом издательстве. Власть газетного магната такова, что журналист не может снова найти работу, не может напечатать свою книгу и будущие статьи. Он теряет дом за городом, от него уходит жена, которая предпочитает обеспеченную жизнь. В это же время по непонятным причинам в авиакатастрофе погибает его лучший друг. Результат: наш журналист остается один, разоренный и несчастный, но с чувством, что сказал людям правду, а это лучшее, что он мог сделать.

Эта пьеса не только не будет способствовать лучшему пониманию русскими Америки и американцев, а скорее будет иметь прямо противоположный эффект.

Таково вкратце содержание пьесы «Русский вопрос», о которой нас так часто спрашивали. На заданные вопросы мы обычно отвечали так: 1) это не самая хорошая пьеса – причем на любом языке; 2) актеры говорят не как американцы, и, насколько мы понимаем, и ведут себя не как американцы; 3) да, в Америке есть плохие издатели, но они не имеют и малой доли той власти, которая им приписана в пьесе; 4) ни один книгоиздатель в Америке не подчиняется никаким указаниям, от кого бы они ни исходили – лучшим доказательством этого может быть тот факт, что книги самого господина Симонова печатаются в Америке; наконец, нам бы очень хотелось, чтобы об американской журналистике была написана хорошая пьеса, но эта пьеса, к сожалению, таковой не является. Эта пьеса не только не будет способствовать лучшему пониманию русскими Америки и американцев, а скорее будет иметь прямо противоположный эффект.

Нас так часто спрашивали об этой пьесе, что мы решили набросать краткое содержание своей пьесы, которую назвали «Американский вопрос», и начали зачитывать ее тем, кто задавал подобные вопросы. В нашей пьесе газета «Правда» командирует господина Симонова в Америку, чтобы он написал ряд статей, показывающих, что Америка – это загнивающая западная демократия. Господин Симонов приезжает в Америку и обнаруживает, что Америка не только не загнивает, но и не является западной, если только не смотреть на нее из Москвы. Симонов возвращается в Россию, тайно пишет о том, что Америка не загнивающая демократия, и предлагает свою рукопись газете «Правда». Его моментально исключают из Союза писателей. Он теряет свой загородный дом. Его жена, истинная коммунистка, бросает его, и он умирает от голода так же, как этим должен кончить американец в пьесе самого Симонова.

Обычно под конец чтения нашей маленькой пьесы раздавались смешки, а мы говорили:

– Если вы находите это смешным, то это не смешнее, чем то, что говорится об Америке в пьесе Симонова «Русский вопрос». Обе пьесы одинаково плохи – и по одним и тем же причинам.

Пару раз наша пьеса возбуждала бурные споры, но в большинстве случаев вызывала лишь смех и перемену темы разговора.

В Киеве есть место, которое называется «Коктейль-бар». Конечно, его название, написанное русскими буквами, мы прочитать не смогли, но нам сказали, что оно звучит именно как Cocktail Bar . И это место действительно похоже на американский коктейль-бар. Там есть круглая стойка, есть табуретки и столики, и кое-кто из молодых киевлян по вечерам туда заходит. Они берут немаленькие порции спиртного, которые здесь называют коктейлями. Это замечательные напитки. Существует киевский коктейль, московский коктейль, тбилисский коктейль, но, как ни странно, все они имеют одинаковый розовый цвет и одинаково сильно отдают гренадином.

СССР. Украина. Киев. 1947

Когда русские делают коктейль, они, видимо, считают, что, чем больше в нем намешано, тем лучше он получится. Мы пробовали один коктейль, в котором присутствовало двенадцать различных ликеров. Мы не запомнили его название, да, честно говоря, и не стремились его запомнить. Мы были немного удивлены, обнаружив, что в России есть коктейль-бары: ведь коктейль – это очень декадентский напиток. Причем, несомненно, киевский коктейль и московский коктейль – это самые декадентские коктейли из всех, которые нам когда-либо довелось пробовать.