Кристин Ньюман - Что я делала, пока вы рожали детей

Если бы не причина, их вызвавшая, сами пикеты были прекрасны. Другие профсоюзы пикетировали с нами, поддерживая нас, – таксисты, медсестры, работники аэропортов. Ну, знаете… люди с настоящими профессиями. Работники, из-за которых все может, скажем, встать. И которые делают больше, чем сценаристы. Поэтому в те дни мы маршировали плечом к плечу с Народом, выступая против Владельца, а потом отправлялись на Палм-Бич, чтобы перекусить крабами-стейками и запить все мартини. А иногда мы отправлялись бесплатно перекусить в Drew Carey, где держали столик для бастующих писателей. После пикетов мы в основном болтали о том, что теперь, маршируя туда-сюда, мы двигаемся гораздо больше, чем когда сидим в своей сценарной.

Грубо. Мы знаем. Но вот что случилось со мной.

В тот год я получала сдельную оплату. То есть в моем случае это значит, что ты работаешь на студию, придумывая и записывая сценарии, которые потом она продает телевизионным сетям. Мне же удалось продать студии идею сериала «Чирс» на новый лад: болтовня экспатов в баре в Буэнос-Айресе (я надеялась, что удастся поснимать там). Однако все кинокомпании отказались снимать шоу в другой стране. Американцы, говорили они, никогда не заинтересуются сумасшедшими, которые решились на столь безумный поступок – уехать из Америки.

В рамках того же контракта я работала над ситкомом производства братьев Фаррелли, парней, ответственных за фильмы вроде «Все без ума от Мэри» . Так как это было шоу братьев Фаррелли, то в пилотной серии главного героя насилует, простите, в задницу его домашняя обезьянка. Таким образом, мы сидели в сценарной, где мой талантливый серьезный босс качал головой и говорил вещи вроде: «Не знаю, ребята, не думаю, что нам уже удалось прописать этот эпизод с насилием в задницу достаточно круто». И мы снова брались за дело и старались изо всех сил. Данный ситком прожил всего шесть серий, а мое шоу про экспатов не продалось вообще, поэтому я не совсем «работала», а когда разразилась забастовка, то перестала работать совсем.

В общем, вы можете понять, почему медсестры и водители грузовиков должны по идее ненавидеть нас.

Что же до моей личной жизни, то я провела год, ходя на очень много первых свиданий. Несколько месяцев я встречалась с чрезмерно эмоциональным французским писателем. Он вошел в первую тройку лучших в постели мужчин, что были у меня в жизни, но собственные творения он называл «прекрасными». Писатель мог позвонить посреди ночи весь измученный, желая поговорить:

«Сегодня я чувствую себя эмоциональным вампиром».

Я не совсем понимала, что он имеет в виду, но мы разговаривали об этом два или три часа. Но еще раз повторю, когда он не плакал, то был на высоте. Я называла его «Французское лето 2007», потому что мы познакомились 4 июля и я пообещала друзьям, что не продержу его дольше, чем до осеннего равноденствия. Пару недель осенью мы еще встречались (по уже упомянутой причине), а затем разошлись.

Что касается остальных мужчин, то они приходили и уходили очень быстро. Пару месяцев я посвятила очаровательному гитаристу, пока мы не поняли, что лучше все же остаться друзьями. Кроме того, был у меня и израильский ландшафтный дизайнер, с которым я поцеловалась прямо за ужином на нашем первом свидании, а также высокий и мускулистый инструктор по капоэйре, которого я называла «Черный Давид» – его темное тело в моем белом душе запомнится мне до конца моих дней.

Отношения не превращались в любовь, но каждый новый опыт шел на пользу моей карьере. Тот сериал, начинавшийся эпизодом с мартышкой, повествовал о паре, только что пережившей развод, и их ужасных свиданиях с новыми людьми. А за год до этого я писала для «Как я встретил вашу маму» , еще одного сериала об упущенных романтических возможностях. И в обоих случаях у меня нашлось о чем рассказать. Новые истории, которых всего несколько лет назад совсем не было. Много историй. Может, даже уже и достаточно. Помните, как Робин отправилась в Аргентину и вернулась оттуда с горячим аргентинцем в «Как я встретил вашу маму» ? Данная история говорит сама за себя.

Тем временем Саша только родила своего первого ребенка, превратившись из моей дикой малышки в маму, и зажила новой жизнью, а я продолжала коллекционировать истории со своим «супругом» – Хоуп. Я поняла, что моя жизнь меняется, когда я назвала себя «поклонницей моногамии» в разговоре со своим другом Дэном, входившим в тусовку Ферриса Бьюллера. Мы познакомились с ним, когда мне уже исполнилось 30, когда уже закончилось десятилетие, которое я почти полностью посвятила всего двум мужчинам.

«О чем ты говоришь? Ты не поклонница моногамии. Ты всегда одинока», – ответил, смеясь, Дэн.

Не уверена, что он сказал мне что-то новое. Времена, когда я находилась в постоянных отношениях, были уже позади. И множество моих новых друзей даже и не знали меня такой.

В 2007 году случилось еще одно событие: я вернулась к психотерапии и начала принимать антидепрессанты. В Лос-Анджелесе подобные сведения столь же малоинтересны, как если бы вы сказали, что начали есть три раза в день.

Но я знаю, что в других местах к этому могут относиться иначе, так что объяснюсь. (А может, читая книгу, вы уже все поняли и никакое объяснение вам не нужно, вы просто подумали: «Ну наконец-то».)

Как бы то ни было, терапия и антидепрессанты появились после моей ноябрьской поездки, сразу после того, как закончилось мое шоу с обезьяной-насильником, а моя пилотная серия не продалась. На День благодарения я встретилась с Хоуп в Испании, поскольку работала она в Мадриде. Через несколько дней после моего прилета мы вышли поужинать, два часа ждали столика в баре и, дождавшись, выпили бутылку вина, а затем отправились в клуб, где я танцевала с мужчиной, который сравнивал меня с тореадором. Невыспавшаяся и не привыкшая к смене часовых поясов, я все равно хотела продолжать, но Хоуп устала, и мы, пьяные-препьяные, вернулись домой в четыре часа утра.

Она завалилась в постель, но я не хотела спать. Обычно у меня все отлично со сном, однако в поездки я всегда беру с собой снотворное, чтобы первые пару дней не возникало проблем из-за смены часовых поясов. Поэтому я приняла таблетку и уселась, пьяная, за компьютер в ожидании, пока она подействует.

И она подействовала.

Утром я обнаружила, что ночью написала почти каждому мужчине, который когда-то, на протяжении моей жизни, тронул мое тело или душу. Я даже зашла на свою страничку на сайте знакомств, чтобы написать тем, кому светило сделать это в скором будущем. Поначалу сообщения выходили просто никакими, напечатанными мимо клавиш – казалось, что их набирал кот. Но в итоге, видимо, подействовало снотворное, и тогда письма стали действительно грустными.