Кристин Ньюман - Что я делала, пока вы рожали детей

Все разрушилось.

Вот какие уроки относительно семейной жизни я усвоила, основываясь на браке своих родителей:

1) Рано жениться означает делать ставку в игре, правил которой ты не знаешь. Ты не в курсе, кем вы оба станете. Если вы женитесь до того, как полностью повзрослеете, вы понятия не имеете, подойдет ли вам этот человек позже.

2) Брак – это границы. Он ограничивает вашу свободу, вашу возможность двигаться за своей мечтой. Если вы совершите ошибку и изменитесь, будучи в браке, ваша семейная жизнь закончится

3) Не важно, насколько влюбленными вы начинаете ваши отношения, неважно, как много вы танцуете на кухне и как часто закрываете дверь в спальню, ваша любовь умрет.

Поэтому, когда люди вроде Вито и Тревора просили меня выйти за них, я отказывалась.

Моя лучшая подруга, Саша, была не на шутку поражена тем, что я провожу «свои лучшие годы», как она говорила, с человеком, за которого не собираюсь выйти замуж. Сегодня мир у твоих ног, говорила она, но так будет не всегда. Мне такие формулировки казались смешными. В будущем я хотела бы иметь детей, поэтому подразумевала, что когда-нибудь выйду замуж. Но не сейчас. Когда я была ребенком, я говорила маме, что заведу детей как можно позже. Мужчины женятся и обзаводятся потомством в 30 и в 40 лет, и я могу сделать так же.

Однако десятью годами позже я заметила кое-что важное: немолодые мужчины обычно женились не на женщинах, которым было по 30 и 40 . Десять лет спустя я обратила внимание на то, что мужчины моего возраста встречаются с женщинами намного младше себя, потому что у этих женщин еще есть время ходить на свидания и наслаждаться жизнью, прежде чем они захотят детей . Так или иначе, несмотря на слова моих друзей, пытавшихся переубедить меня, я была уверена, что брак мне не нужен. Когда мне было чуть больше двадцати и мужчины постарше приглашали меня на свидания, мне они казались отталкивающими и старыми. Я как-то не обращала внимания на то, что я была чуть ли не единственной известной мне женщиной двадцати с лишним лет, которая находила успешных, тридцати с лишним лет мужчин непривлекательными.

Как бы то ни было, так я и жила – с депрессивным безработным бойфрендом, которого я любила, но за которого не собиралась выходить замуж, когда Саша пригласила меня в путешествие по России. Сама она жила на Восточном побережье, поэтому мы несколько лет каждый год летали друг к другу повидаться. Идея поездки в Россию появилась, потому что Саша родилась в Москве и ее родители переехали в США, когда ей было три года. Я встретила ее в пятом классе и, взглянув на эту крошечную девчонку со стрижкой под горшок, которой ее наградил экономный отец, подумала – это самый симпатичный мальчик в школе.

Но сейчас Саша превратилась в красивую 29-летнюю с дорогой стрижкой женщину, которая провела последние два года в постелях с королями индустрий и детьми мировых лидеров в юридической школе Йеля. Ничто не успокаивало Сашу так, как поход в магазин Neiman Marcus, потому что он, пожалуй, олицетворял собой полную противоположность запаху кабачков из дома ее детства, который отпечатался в ее памяти. Она рассказала мне все о дорогих туфлях, когда еще ни одна из нас не могла их себе позволить, и мы купили одну пару Manolo Blahnik на двоих – и возили их туда-сюда из Лос-Анджелеса в Нью-Хэвн по особым событиям.

Мама Саши предложила отправиться в Россию впервые с их приезда в США. Я уцепилась за возможность посетить эту страну с русскими (следуя своему принципу), и мы отправились в путь.

В самолете Саша сидела рядом с пузатым мужчиной средних лет из Финикса по имени Томми. Он летел в Россию, чтобы забрать оттуда выписанную по почте беременную невесту. Томми показывал фотографии. Ей было 18, и она была потрясающе красива. Он встречался с ней за несколько недель до этого, когда, списавшись по почте с несколькими женщинами, отправился в Россию на смотрины. Выбрав ту, что ему понравилась, Томми провел с ней пару недель. Она забеременела, и теперь он собирался забрать ее с собой в новую жизнь, где она также стала бы мамой для двух толстеньких детей Томми от первого брака, поселилась бы в типовом доме на одну семью и получила бы новенький красный «Бьюик». У Томми, кстати, имелись при себе фотографии и машины, и толстых детей, и типового дома.

– Ты говоришь по-русски? – спросила его Саша.

– Нет, я считаю, что она должна выучить английский, – ответил Томми, – ведь все, чего она хочет, – это стать американкой».

Саша сжала руку матери.

Несколько недель мы «практиковали русский». Не то чтобы мы прямо говорили на русском, но мы говорили на английском на русский манер – очень театрально и с глубоким чувством обреченности. Когда русские встречаются, они говорят не «Рад встрече», а «Сколько лет, сколько зим!» Почему хотя бы не весна или лето? В России много мрачного и драматичного.

Саша научила меня нескольким фразам на русском, которые не давали мне покоя следующие три недели. Я почти без акцента могла сказать «Я невеста на выданье». Еще «Возьми меня под свое крылышко» и «Мы – американские красотки». Когда же я не могла употребить подобные фразы, то становилась просто миленькой улыбающейся блондинкой, кивающей, пока Саша болтала. Я улыбалась, кивала, улыбалась, кивала, затем ко мне оборачивалась Саша и говорила: «Кристин, скажи что-нибудь!»

«Я невеста на выданье!»

И у нас появлялись новые русские друзья.

Я попросила маму Саши научить меня говорить «Have a nice day» по-русски, но она только нахмурилась и ответила: «Мы так не говорим».

Та поездка стала смесью тура по историческим местам России с прогулкой по закоулкам памяти Сашиной матери. Мы встретились с той Сашей, в честь которой назвали мою Сашу, ужинали с огромным количеством старинных друзей Сашиных родителей и их семьями. Никто не говорил по-английски, Саша с мамой тоже говорили по-русски, так что на всех этих ужинах я просто молча сидела над миской с едой, в которой обязательно, помимо прочего, присутствовали яйца и майонез. У русских это называется «салат».

Вообще-то сидеть и молчать на ужинах с друзьями я не привыкла. Дома на вечеринках я выкладываюсь по полной. Я не только развлекаю гостей, что считаю священной обязанностью хозяйки, но также стараюсь все время поддерживать разговор, обращать внимание на людей, которые молчат, задавать вопросы, которые втянут их в беседу, и заполнять неловкие паузы. Возможно, стремление сделать всех счастливыми – просто часть моей природы, а может быть, его корни растут из детства, проведенного в разваливающейся семье, чье единство по силам удержать только ребенку. Как бы то ни было, я не жалуюсь, поскольку именно этот навык сделал меня успешным сценаристом.